– На улице идет дождь, – сказала она, – к тому же являться на работу в восемь тридцать – это настоящее варварство.
Лицо секретаря исказилось и приобрело лиловый оттенок, Стефани даже почувствовала запах его праведного гнева. Хотя этот запах, скорее всего, исходил от него самого – «ароматная» смесь нафталина и масла для волос.
Выбросив вперед руку, он указал на полку, где стояли часы.
– Не изволите ли взглянуть, который теперь час, мистер Томас?
– О да, я вижу, мистер… э-э… прошу прощения. А у вас есть имя?
Из самого дальнего угла комнаты донесся тихий смех. Секретарь резко обернулся, и только сейчас Стефани заметила, что адвокатская контора представляет собой помещение внушительных размеров с бесконечными полками, уставленными томами правовых текстов в великолепных тисненых переплетах. В самом центре комнаты располагались два ряда очень старых деревянных столов, за которыми сидели четыре молодых человека в таких же скучных черных костюмах, как и у нее, с такими же каштановыми усиками над верхней губой, которые придавали им чрезвычайно деловой вид. Четыре одинаковых пера слаженно порхали над одинаковыми столами, словно подчиняясь невидимому дирижеру. Стефани с ужасом взирала на эту картину.
Вновь раздавшийся тихий смех немного скрасил удручающее впечатление.
Багровый от злости секретарь снова обратился к Стефани:
– Меня зовут мистер Тернер, а вам не мешало бы…
– Тернер. Прекрасно, – перебила его Стефани и, бросив пренебрежительный взгляд на скромные черно-белые часы, уныло тикавшие на полке, достала свои, очень дорогие, золотые карманные часы, подарок ее мачехи на восемнадцатилетие. Несмотря на четкие указания, она и не по-ду-мала оставить их в Девоне. – Сейчас только восемь часов тридцать шесть минут, Тернер, и…
– Мистер Тернер.
Стефани снисходительно улыбнулась.
– Мистер Тернер, сейчас восемь часов тридцать шесть минут, и если для вас и сэра Джона эти шесть минут имеют такое значение, я отработаю их в конце дня. Итак, где мой кабинет, мистер Тернер?
– Ваш кабинет! – взвизгнул мистер Тернер, побагровев так сильно, будто вся кровь, циркулирующая в его костлявом теле, прилила к лицу. Казалось, надежные старые капилляры вот-вот лопнут от напряжения. – Ваше место за столом, Томас. И…
– Мистер Томас.
И вновь тихий смех нарушил дружный скрип одинаковых перьев по бумаге.
Мистер Тернер прищурил черные глазки-бусинки. Еще немного – и они совсем закроются.
– Вот ваше рабочее место, мистер Томас, за этим столом, – длинным костлявым пальцем мистер Тернер указал на страшную деревянную развалину в дальнем конце комнаты, то бишь последний стол в правом ряду.