Мимо проплыли темные, размытые контуры берегов, группа деревьев у Барнса, и вот он почти на месте – у ряда лодочных сараев, которые скудно освещались неярким светом масляных ламп, шедшим от небольшого причудливого окошка. Розы были ранними пташками, но он вставал раньше всех. На пристани было тихо. Через час наступит рассвет, и лодки покинут свой дом. А он отправится на Кэдоган-сквер, чтобы с удовольствием позавтракать. Томас будет сидеть рядом с ним за столом, свежий и бодрый, излучая радость и энергию, свойственную юности.
Томас.
Хэтерфилд направил лодку к берегу, постепенно сбавляя темп, и суденышко мягко заскользило к пристани. Луна скрылась за облаками, а солнце еще не встало. Патни-бридж за его спиной и лодочные сараи слева были едва различимы во мраке. Лодка мягко ткнулась в пристань. Он сложил весла и ослабил крепления для ног. Натруженные мышцы гудели, и он снова ощутил хорошо знакомое чувство удовлетворения. Интересно, как долго продлится это чувство сегодня? Он был совершенно уверен, что его хорошее настроение сохранится до завтрака. А там он снова увидится с загадочным юным Томасом. Хэтерфилд улыбнулся и спрыгнул в ледяную воду.
– Хэтерфилд, это ты?
Руки, державшие борт лодки, замерли.
– Хэтерфилд! Что ты там возишься? Заканчивай – быстрее.
Резкий, нетерпеливый голос, голос человека, который привык отдавать распоряжения и не допускал возражений.
Хэтерфилд расправил плечи.
– Одну минуту, папа.
– Мне нужно срочно поговорить с тобой, Хэтерфилд.
– Сначала я поставлю лодку на место, папа.
Невнятное ругательство и звук захлопнувшегося окошка экипажа.
Хэтерфилд снял весла и положил их на деревянный настил, затем, схватившись за борта руками, одним легким, грациозным движением поднял лодку над головой.
– Поторопись!
Хэтерфилд занес лодку в пропитанный влагой сарай и бережно опустил ее на подставку. Он вернулся на пристань и принес весла, затем достал припрятанный в сухом закутке джемпер и натянул его на себя. Вспотевшее, облаченное лишь в хлопковую блузу, тело быстро теряло тепло под действием сырого холодного воздуха.
– Ради всего святого, – сказал герцог Сотем, – не понимаю, что ты находишь в этом твоем увлечении.
Хэтерфилд подошел к экипажу и положил руки на край дверцы.
– Ты, кажется, хотел мне что-то сказать, папа?
– Залезай внутрь.
– Я не одет.
– Ничего, дома оденешься.
– Мой дом теперь в доходном доме Альберта, папа. Я снимаю квартиру там, ты прекрасно это знаешь. Доходное владение для старых холостяков.
Кулак герцога врезался в дверцу.
– Ради бога, залезай быстрее и закрой дверцу. Иначе я подхвачу простуду.