Итак, мы достигли той стадии, когда Англия, вынесенная ходом своего расширения вперед, выступает впервые в качестве первенствующей морской и торговой мировой державы. Ясно, что эти атрибуты она получила вследствие своей связи с Новым Светом, и тем не менее она не является в то время, по крайней мере на первый взгляд, абсолютно первенствующей колониальной державой. Протяжение ее территорий было все еще ничтожно по сравнению с территориями Испании и значительно уступало территории Португалии. Ее владения слагались в Северной Америке из бахромы колоний вдоль Атлантического океана, из нескольких Вест-Индских островов и нескольких коммерческих станций в Индии; что значило это в сравнении с могучими вице-королевствами Испании в Южной и Центральной Америке? И Франция того времени, как колониальная держава, могла казаться могущественнее Англии; ее колониальная политика казалась более целесообразной и успешной.
Следующий фазис в истории Великой Британии я уже рассматривал в первых главах. Голландия – в упадке, и Англии приходится вести состязание с Испанией и Францией, связанными между собою фамильным договором. При этом она имеет больше дела с Францией, так как и в Америке, и в Индии ее соседкой является Франция, а не Испания. И вот начинается уже описанный мною поединок между Францией и Англией. Решающим событием его была Семилетняя война и новое положение, дарованное Англии Парижским трактатом 1762 года. Это кульминационный пункт могущества Англии в восемнадцатом столетии; по крайней мере никогда с тех пор Англия не занимала такого высокого положения по отношению к другим государствам. На одну минуту казалось, что вся Северная Америка должна достаться ей и войти в состав Великой Британии. По пространству такая империя не была бы обширнее испанских владений, но как неизмеримо выше была бы она по внутреннему величию и силе! Испанская Империя в самой основе своей имела крупный недостаток, она по крови не была европейской. Не говоря уже о том, что чисто европейская часть ее населения принадлежала к романской расе, которая даже в Европе была в упадке, – на территории испанских колоний значительная часть населения заключала в себе примесь варварской крови, и еще большая его часть была чисто варварской крови. Английская же империя, за исключением невольников, имела население исключительно цивилизованной расы; а примеры из древней истории показывают, что изолированная невольническая каста, исправляющая трудные и грубые работы, вполне совместима с высокой формой цивилизации; гораздо опаснее порча национального типа примесью варварской крови.