Вообще-то полагалось дежурить по двое. Если один уходит, второй остается. Но на практике так было редко. Клиент косяком не шел. В случае вызова спокойно звонили домой тому, кто должен был дежурить следующим. Пока система обкатывалась, хозяева предпочитали не трубить о фирме, допускали единицы, только проверенных людей, с солидными рекомендациями. Случались, естественно, проколы, как в моем случае с укротителем удавов. Но чего не бывает на первых порах. Я тогда скандалить не стал и правильно сделал. Благодарный «Лаокоон» прислал мне (через хозяев, разумеется) ту самую зажигалку, которой я удава поджаривал. Золотую, между прочим, и очень массивную. Хотел лично встретиться, но этого ему не позволили. Нас старались не светить, чтобы любопытные журналисты не пронюхали о Центре. Секретность и еще раз секретность. Вот и досекретились! Где теперь концы искать, к кому обращаться? Не в милицию же идти, в самом деле! Очень интересно выглядело бы там мое объяснение, что я, дескать, не я, а совсем другая личность, только позаимствовавшая чужое тело. Верная психушка, если продолжать настаивать.
Отвлекшись, я не сразу обратил внимания, что бабули, на скамейке рядом со мной, возбужденно перешептываются.
- Опять она! Вчера вечером приходила!
- И сегодня утром я ее видела!
- Чего ходит, спрашивается?
Я поднял глаза. У развалин стояла девушка на вид лет двадцати пяти, в коротком летнем платье. Лицо скрывали большие очки с темными стеклами, из украшений только цепочка на шее с тускло поблескивающим металлическим шариком. Какой-нибудь дорогущий экзотический сплав, наверное.
- А кто это? Из вашего дома?
- Нет, не наша. Второй день сюда приходит. Стоит, смотрит и плачет.
- Плачет? Может быть, у нее кто-то погиб здесь?
- Кто его знает, мил человек...
Мне эта плачущая девушка тоже показалась подозрительной. Раз она не жила здесь, то даже если родственник или друг под обломками погиб, приходила бы плакать не сюда, а на кладбище, где уже лежат все жертвы взрыва. Что-то тут не так.
У старушек я больше ничего нового узнать не мог, а потому вежливо попрощался, сказав: «Пойду еще поброжу, детство вспомню...» Не спеша пересек двор и свернул за угол. Там и остался ждать, изредка осторожно высовывая нос, чтобы проверить, на месте ли незнакомка в очках?
Минут через десять она промокнула платочком глаза и направилась как раз в мою сторону. Я прислонился к стене и равнодушно уставился в небо. Память на лица у меня хорошая, раньше я эту девушку никогда не видел. Появившись из-за угла, она испугано шагнула в сторону, едва не наткнувшись на незнакомого человека. У меня не нашлось ничего лучше банального: