— Ну что ты, солнышко, — ласково произнес мужчина и коротко поцеловал ее в сухие губы, — умереть поскорее тебе никто не даст, даже не мечтай.
Амина старалась не показывать ему своего страха, но ее коленки тряслись. Она старалась держать маску безразличия и холодности, но на деле ее вены плавились от напряжения и ожидания нового изуверства от него. Дрейк оказался изобретательным Палачом, мог заставить ее сердце биться в своих руках, истекая кровью.
— Я не буду тебя насиловать, даже не прикоснусь к твоему прекрасному, но такому изможденному телу, — говорил Дрейк, проводя по ее коже пальцем. — Обещаю, что ничего тебе не сделаю, но взамен прошу правду.
— Хорошо, — голос Амины дрожал, как бы она не старалась придать ему твердость. Предатель!
— Что ты знаешь о моем отце?
Она странно на него посмотрела. Неожиданный вопрос. И, к сожалению, ответ ей был неизвестен.
— Я ничего о нем не знаю. А почему я должна вообще что-то знать о твоей семье? Мы уже вроде говорили о твоем похищении и запахе, я сказала правду.
— Малышка, ты не поняла правила игры, — начал выходить из себя Дрейк. — Мы договорились, что ты будешь говорить правду, а ты врешь.
— Я не вру! Я даже не имею ни малейшего понятия о том, как твой отец выглядит!
— Тогда задам вопрос повторно: почему именно меня выкрали? Какой интерес может быть у сукиного сына Вергилия? — прокричал он и схватил ее за волосы.
— Я не знаю, — заплакала Амина. — Клянусь всем, что есть, не знаю! Он просто зациклился на тебе, днями говорил о Дрейке Тернере и о том, что совсем скоро ты заплатишь по счетам. Господи, я не знаю, что это за счета!
— Да-а? Также ты, наверное, не знаешь о том, что мой отец был рабом в ваших гребаных землях?! Не знаешь, что он сбежал оттуда, но потом снова вернулся, чтобы что-то закончить, и пропал навсегда?
Лицо Амины перекосилось, когда она услышала о его отце. Дрейк дернул ее за волосы, ему не понравился взгляд, которым эта сучка смотрела на него, словно нащупала его слабое место. Он сам ей на него указал.
— Твой папаша был нашим рабом?! — рассмеялась в голос она, отчетливо осознавая, что может не выжить.
— Не смей, тварь, говорить ничего о моем отце, — прошипел Дрейк и притянул ее лицо к себе.
— Можешь бить меня и насиловать, но теперь понятно, почему ты так озлоблен на весь мир. Папаша был рабом, ты сам носишь метки раба. Ваша семейка проклята! — продолжала ходить по лезвию девушка, желая отомстить ему и причинить боль, как делал это он.
Дрейк буквально отпрыгнул от нее, тяжело дыша. Его ноздри раздувались, а шестеренки мозгов сейчас работали, как никогда быстро, придумывая способы наказания для этой дряни. Она и не думала прекращать смеяться и оскорблять его семью. Голова мужчины начала кружиться. Картины насилия и крови смешивались с картинками рабства его отца, с воспоминаниями о том, как Амина прижигала его запястья, озвученные ее едким, даже ядовитым, смехом. Идея нового унижения пришла в голову моментально.