Едва умолкла скрипка, как послышался стук в дверь. Поспешно спрятав свое сокровище, брат пошел открывать и увидел мистера Гаскелла. Тот вошел, смущаясь, явно не зная, будут ли ему рады.
— Джонни, — произнес он и осекся.
Бывает, мой дорогой племянник, что мы невольно называем тех, с кем нас когда-то связывали тесные узы, их домашним или уменьшительным именем, хотя старая дружба, дававшая на это право, осталась в прошлом. Но порой мы сознательно прибегаем к подобному обращению, чтобы напомнить старым друзьям о прежней близости. Именно эти чувства скорей всего и побудили мистера Гаскелла назвать Джона его уменьшительным именем.
— Джонни, я проходил мимо и услышал твою скрипку. Я узнал знакомую мелодию, ты играл «Ареопагиту», и мне захотелось зайти к тебе. Надеюсь, не помешал?
— Нет, нисколько, — ответил Джон.
— Это последний вечер в нашей студенческой жизни, последний вечер в Оксфорде. Завтра мы простимся с юностью, и для нас начнется другая, взрослая жизнь. Теперь мы редко видимся, и, каюсь, это моя вина. Но как бы там ни было, расстанемся друзьями. Ведь у нас не так много близких людей, чтобы мы могли позволить себе забывать о них.
Он от всей души протянул руку, голос его чуть заметно дрожал, — возможно, из-за искреннего волнения, но скорее из-за того, что мужчины не любят признаваться в глубоких чувствах, предпочитая светскую сдержанность. Брат, тронутый словами старого друга, пожал протянутую руку.
После минутного молчания завязалась беседа, поначалу немного натянутая, а затем все более непринужденная. Они толковали о том о сем, и мистер Гаскелл поздравил Джона с предстоящей женитьбой, о которой до него дошли слухи. Спустя некоторое время он поднялся, собираясь уходить, но вдруг сказал:
— Должно быть, последнее время ты много играл на скрипке и, насколько могу судить, достиг поразительных успехов. Когда я шел по улице, твоя скрипка буквально заворожила меня. Не помню, чтобы раньше тебе удавалось извлекать из инструмента столь чарующие звуки: звучание аккордов поражало мощью, и мне даже почудилось, что кто-то еще играл с тобой. Я и не думал, что скрипка Прессенды обладает столь изумительными качествами.
Похвала мистера Гаскелла была лестна брату, а тот между тем продолжал:
— Сделай одолжение, сыграем вместе «Ареопагиту» на прощание.
И с этими словами он сел за фортепьяно.
Джон собрался было достать скрипку Страдивари, но вспомнил, что утаил ее от мистера Гаскелла. Если он покажет ее теперь, то придется объяснить, откуда она у него появилась. Смутившись, он довольно холодно отказался играть, сославшись на усталость.