— Возможно ли все это? О боже праведный! — шептал Марозини.
Эзра нежно, словно голубка, смотрела на него большими черными, как маслины, глазами и кротко кивала прекрасной головкой: «Да, так оно и было, все так и было».
— Я повсюду искал тебя, Альберто, повсюду, — продолжал Балдуин, — пока наконец не нашел. Пойдем, Альберто, я тебе все расскажу подробно. Намиловаться с Эзрой еще успеете. Жизнь достаточно долга…
Он взял Альберто под руку и поведал обо всем, что его другу следовало знать. Рассказал, как построил для Эзры такой же домик, какой был у нее в Неаполе, — и что так пожелала Эзра.
Рассказал и о том, что сам ни разу не переступил порога этого домика. («Ах, Альберто, Альберто, коварную розу подарил ты мне: аромат ее можно было вдыхать ежедневно, но сорвать нельзя!») Дал отчет Балдуин и о наследстве Эзры:
— Я заботился о нем честно и не без успеха. Знай, Альберто, вряд ли найдется сегодня в Вероне такой же богатый человек, как ты.
* * *
На этом я закончу свой первый рассказ. Эзра и Альберто снова встретились и, разумеется, жили бы счастливо до сих пор, если бы не умерли.
Возможно, читатель скажет:
— Они не умерли, потому что никогда и не существовали. Слишком уж они хороши для жизни. Их честность гипертрофирована. Один уступает свою невесту другому, хотя и любит ее, другой — возвращает невесту, не притронувшись к ней, хотя тоже любит ее. Да еще приумножает ее приданое. Деньгам никто из героев не придает никакого значения. Один хочет умереть ради другого. Смешно! Они так хороши, что даже убийца и тот оказывается человеком исключительной честности.
Но здесь в разговор вступает писатель:
— Нет у этих людей никаких других изъянов, господа, кроме того, что им по четыреста лет.
С этим возгласом он, писатель, отбрасывает свое старинное гусиное перо, вдевает в ручку перо стальное, блестящее и острое, снимает с глаз очки, через которые его предшественники, старые писатели, взирали на мир, и, глядя свободными просветленными очами, начинает писать следующее повествование…
Давайте перепрыгнем через четыреста лет. Гип-гоп — и мы здесь, в Будапеште. Все равно связь между двумя рассказами в некотором роде сохранится. Но постойте, может быть, мы выбрали неудачное место? Ведь Будапешт не слишком подходящая арена для необычайных событий, достойных пера беллетриста. Любовные истории случаются и в Будапеште, но о них знают все окрестные старухи: пикантные, с перчиком, драмы, самоубийства на любовной почве в отдельном номере какой-нибудь гостиницы, бежавшие юноши, похищенные невесты и тому подобные избитые шаблоны.