— Как, Исай, возьмешься пройти? — спросил пограничник в раздумье. — Иди тогда этой тропой… а я верхнюю дорогу возьму.
И он повторил условия встречи. Сразу душно и тесно обступили заросли. Только опытный охотничий глаз мог приметить заросшие засечки на деревьях. Старик объяснил ему смысл засечек и их направление. Они выкурили еще на прощание по трубочке, и егерь пошел по тропе. Папоротники поднимались выше колен, тяжелые, ржавые, как бы изнуренные удушием зарослей. Деревья разрослись, и старые засечки были сглажены временем. Посвистывал бурундук, стучал дятел в чаще. От прели, душного запаха зарослей, липкой испарины начинала болеть голова. Мало-помалу егерь приметил способ отметок звероловов. На каждые сто — полтораста шагов делали они засечку на дереве. Высохшее деревцо рядом с колышком насаживалось для проверки направления. Раз егерь ошибся, взял не то направление. Высохшего деревца не оказалось на пути. Он вернулся назад, разобрался в дороге — и опять нашел деревцо. Была в этом та же аккуратность, с какой старик разделывал свой огород или маленькие плантации женьшеня. Верхушки деревьев светлели, потом стали слегка золотеть. Всходило солнце. Теперь легче стало определять направление.
Внезапно кровь ударила в виски. Широкая росная полоса шла влево по высокой траве. Большой зверь или человек проходил здесь недавно. Еще облитая росой была обильно влажна тучная высокая трава. След, седоватый от внутренней подлистной белизны примятых трав, шел наискось в чащу. Егерь снял ружье. Все было тихо. Он стал пробираться по следу. Но след скоро кончился. Дальше шло жесткое сплетенье кустарников. На одной из колючек дикорастущего шиповника егерь нашел клочок грубоватых черных волокон. Волокна были от одежды. Он осторожно раздвинул кусты и стал пробираться сквозь чащу. Изредка острым шипом проводило царапину на его руке. Еще через сотню шагов он снова нашел примятую росную траву. Он был на следу. Вчерашняя усталость, боль от царапин прошли. И цель открылась ему… Спиной к нему на свалившемся дереве сидел человек. Он был широкоплеч, сутуловат, и, видимо, от усталости присел он на упавший ствол дерева. На человеке была золотистая тюбетейка. Внезапно он поднял голову и прислушался. Подозрительно качнулся задетый егерем куст. И тотчас человек перемахнул через дерево, на котором сидел.
Егерь прижался к земле. Так шли минуты. Ветвь вяза зашевелилась: человек высматривал. Егерь раздвинул кусты и побежал к дереву. Пуля ударила мимо него, возле самого лица. Он выбил прикладом из руки человека револьвер. Человек застонал, повернулся — и егерь увидел широкое скуластое лицо с раскошенными от боли и ненависти глазами, лицо, запухшее от комариных укусов, малярийно-желтое, страшное лицо.