— Садитесь.
Макеев сел. Глечик продолжал стоять. Огонек каганца отблескивал в его толстых очках, и Макеев опять не мог разглядеть его глаз.
— Так. Я вас слушаю, — сказал тот учтиво.
— Я от Николая Ивановича, — повторил Макеев.
— Простите — кто такой Николай Иванович? — осведомился тот.
Макеев снова замялся: может быть, это был все-таки не тот Глечик, к которому он должен был прийти?
— Суровцев, — сказал он наконец напрямик. — Вы такую фамилию слышали?
— Так. И что же Николаю Ивановичу нужно? — спросил тот, не ответив. — Если книги, то я в данное время в библиотеке не работаю… и вообще библиотека не выдает на дом книг. А ваша фамилия как?
— Моя? Москаленко.
Глечик минуту раздумывал. Потом он подошел к двери и прислушался. Дом был пуст.
— Вы не обижайтесь, — сказал он, вернувшись. — Приходится соблюдать осторожность. Немцы подсылают агентов гестапо… у них это дело поставлено. Только дубовая работа, как и все у немцев, — впервые усмехнулся он. — Рассчитывают на угрозы, на страх… не знают наших людей. — Он прошелся по комнате, поводя шеей с большим кадыком и как бы все еще приглядываясь, принюхиваясь к Макееву. — Ваша профессия какая?
— Шахтер. Подрывник-шахтер.
— Хорошее дело, — одобрил Глечик. — Надолго ли в Харьков?
Макеев полез в карман и достал из его глубины металлическую трубочку.
— Это что? — полюбопытствовал Глечик.
— Можете такое изготовить? Николай Иванович говорил — будто вы в слесарной мастерской работаете.
Глечик усмехнулся.
— Приходится. Примуса чиним да печурки мастерим из старых вывесок.
Он осмотрел трубочку.
— Конденсатор. Николай Иванович подходящие мины придумал, — пояснил Макеев.
— Я ведь в этом не специалист, — сказал Глечик. — Покажу, если можно — сработаем.
Он прошелся по комнате, поблескивая стеклами своих непроницаемых очков.
— Время сейчас трудноватое… немцы нервничают — чувствуют, чем пахнет в воздухе. — Он все еще присматривался к Макееву и недоговаривал главного. — В самом гнезде надо жечь… в самом гнезде, — добавил он вдруг.
Макеев ждал. Но тот заговорил о другом. Только позднее решился доверить он главное.
— Вы особнячок на углу не заметили? — спросил он как бы мельком. — За железной решеткой. Раньше там детская консультация помещалась.
— Нет, не заметил, — ответил Макеев.
— Там у них сейчас штаб… генералы живут. Вот где расшевелить бы…
— А как?.. — спросил было Макеев.
— Вы же подрывник… должны понимать. — Глечик подсел к нему на ящик и снял очки: он был близорук и в такой близости от собеседника они мешали ему. — Немцы запасают на зиму уголь для отопления… а если с углем в топку хорошую штучку подбросить? — Они оба молчали минуту, только длинные худые пальцы Глечика поигрывали по столу. Фитилек каганца мигал: от завешенного, окна несло холодом. — Может, как раз к рождеству или к Новому году придется подарочек… у них там елочка, вечер святого Сильвестра, добрый Клаус офицерам подарки приносит — Клаусом у них деда-мороза зовут. Хрусталь, знаете ли, из разных домов наворованный, все блестит, пробки хлопают… — Глечик почти замечтался. — Ну, тут и подарочек от харьковских жителей… от всей души.