Детектив Хоффман хочет знать о Мии все. Роюсь в старых фотографиях в подвале и натыкаюсь на костюмы для Хеллоуина, детскую одежду четвертого размера, роликовые коньки и кукол Барби. Я знаю, в мире немало пропавших людей. Думаю об их матерях. А ведь многие девочки так и не вернулись домой.
Детектив постоянно напоминает мне о том, что отсутствие новостей – хорошая новость. Иногда он звонит просто так, когда ему нечего сказать, понимая, что я волнуюсь, и оказывается прав. Он пытается меня поддержать. Обещает сделать все возможное, чтобы найти Мию. Я понимаю это по его глазам, когда он смотрит на меня и задерживает взгляд чуть дольше обычного, будто желая удостовериться, что я готова держаться.
Я часто думаю о том, как трудно стало ходить и даже просто стоять, что невозможен прежний уклад жизни в мире, где кто-то думает о политике, развлечениях, спорте и экономике, а я только о Мии.
Конечно, я не самая лучшая мать. Тут нечего и говорить. Но и не самая плохая. Просто так получилось. Проблемы плохой матери кажутся смешными по сравнению с тем количеством пиковых ситуаций, в которых проигрывает двадцать четыре часа в сутки хорошая мать; уже после того, как ребенок давно спит, я все еще прокручивала в голове все, что сделала за день, чего не успела, и страхи и сомнения сковывали мою душу. Почему я не остановила Грейс и позволила ей довести Мию до слез? Зачем шлепнула Мию лишь потому, что та громко кричала? По какой причине я каждый раз, когда появляется возможность, стремлюсь укрыться в тихом месте? Почему я тороплю время – мечтаю, чтобы оно летело, – чтобы скорее остаться одной? Другие мамы водят детей в музеи, в парки и на пляжи. Я же держу своих в доме так долго, как только могу, боясь, что они устроят прилюдно некрасивую сцену.
Я лежу в постели и думаю, что будет, если у меня так и не появится шанса помириться с Мией? Если я так и не смогу показать ей, какой матерью всегда хотела быть? Такой, которая может часами сплетничать с дочерью-подростком о том, какой мальчик из старшего класса кажется ей симпатичным.
Я часто представляла, какой будет дружба между мной и дочерью. Мечтала, что мы будем вместе ходить по магазинам и делиться тайнами. Я не представляла, что между нами установятся прохладно-формальные отношения, как между мной, Грейс и Мией. Мысленно произношу каждую фразу, которую хотела бы сказать Мии. Я бы рассказала ей, что назвала ее в честь моей прабабушки Амелии, отвергнув альтернативное предложение Джеймса – имя Абигейл. И еще о том, что перед ее четвертым днем рождения Джеймс до трех ночи собирал кукольный домик ее мечты. Несмотря на то что воспоминания об отце вызывают у нее только недомогание, в нем много хорошего: Джеймс научил ее плавать, именно Джеймс помог ей подготовиться к контрольной работе в четвертом классе. Я непременно бы рассказала ей о том, что начинаю стонать и сразу закрываю лежащую на прикроватной тумбочке книгу, вспомнив, как хохотала, читая «Грязный пес Гарри». Обыскав весь подвал и не найдя любимой книги Мии, иду в книжный магазин и покупаю новую. О том, что потом поднимаюсь в ее бывшую комнату, сажусь на пол и читаю, читаю, читаю. Я должна сказать ей, что люблю ее. И прошу прощения.