– Кстати, мой разум тоже трогать бессмысленно. Мне известно лишь общее направление. Остальным занимается посредник. Вот, – рядом с тамгой появился плоский камень темно-красного цвета, – это связь.
Нить, протянутая между Кормаком и человеком, который находится за десятки лиг отсюда. Если связь прервется, Изольда умрет.
Кто посредник? Кайя выяснит. Позже.
– И договор. – Камень исчез в раструбе рукава, из второго Кормак вытащил бумаги. Патетичный жест престарелого фокусника. – Черновик. Но сами понимаете, что в ваших интересах не затягивать подписание. Посредника хватит еще на сутки.
Этого человека даже убить не хочется. Смерть – это слишком быстро и просто.
– Дункан, сколько у вас сыновей?
– Пятеро.
И дочь, которую вновь пытаются подсунуть Кайя.
– А внуков?
– Двенадцать… или тринадцать. Мальчиков.
Есть, кажется, и правнук, пусть бы и формально не относящийся к роду Кормаков. Древо его рода давно переплелось корнями с иными деревьями. Родственные связи прочны. И не хватает лишь малости, чтобы возвысить свое имя над всеми.
– Вы понимаете, что, когда я закончу, не останется никого?
Не понимает. Надеется, что договор и закон его защитят.
– Все-таки угрозы? А мне казалось, что мы нашли общий язык.
Кормак не верит в старые сказки о войне и везении. Он слишком хорошо знал отца, а теперь ему кажется, что этого знания достаточно.
– Час у меня есть?
Часа для Оракула хватит?
– Даже два. И, Кайя, не следует воспринимать все как трагедию. Месяц-другой подождете, пока страсти в городе поутихнут. Народ ведь рад ее уходу.
Кайя понял. И запомнил.
– Но память у людей короткая. Остынут, и вернете свою женщину. Подарите ей дом. Лечебницу. Еще что-нибудь…
– Час.
Кормак ушел. А система откликнулась на зов.
– Вероятность кризиса – девяносто восемь и три десятых процента, – сообщил Оракул.
Здесь он был неплотным. Призрак, вылитый из металла, прозрачность которого менялась, словно призрак изо всех сил пытался удержаться в этом мире. Но черты лица его по-прежнему вызывали глухое бешенство.
– Ты можешь найти Изольду?
Тамга на столе упреком: нельзя доверять технике. Нельзя доверять людям. А кому тогда можно?
– Система не располагает возможностью идентифицировать объект среди множества иных объектов.
Следовало ожидать.
– Хорошо. Что будет, если я попытаюсь выиграть время и найти Изольду?
– Вероятность гибели объекта – девяносто девять и восемь десятых процента.
Кормак знает, что без договора он обречен. И угрозу исполнит.
– И что мне делать?
– Оптимального сценария поведения не существует.
Решать самому. Глупо было надеяться, что система подскажет идеальный выход. У нее своя логика и своя задача. Она лишь инструмент, сложный, но инструмент.