Соплеменники чабана Абдулло стали выходить во двор из душного домика, недоуменно пожимая плечами, что-то бурча по-туркменски.
Хлюдов обнял чабана Абдулло за плечи, уверенно пообещал:
– Не переживай, Абдулло! Жди! Мы скоро вернемся. На днях поднимем «зеленое знамя ислама» над отрогами Копетдага, и наши скакуны пересекут пустыню Каракумы до Волги и далее. Я и начальник штаба повстанцев. По весне вернемся с отрядом. Формируй добровольцев, составляй списки, назначай командиров отрядов. Только без лишнего шума. Конспирация!
Во дворе стоял бортовой «уазик». Бригадир и шофёр стояли у кабины, а женщины – в кузове, держась за передний борт. Аксакалы расселись под навесом у стены, попивая зелёный чай. Верно, старые басмачи, заслуженные – уж больно живо они обсуждали пьяный бред Хлюдова.
– Стр-р-роиться! – вдруг рыкнул Хлюдов. – Р-р-равняйсь! Смир-р-рно! Здр-р-равствуйте, бойцы!
– Салам, здра… – ответили мужчины вразнобой.
Хлюдов прошелся вдоль строя. О чём говорить? И как?
Язык с перепоя еле ворочался. А говорить нужно убедительно, эмоционально, с душой. И чтоб выглядело правдоподобно. Не то грохнут за насмешки над собою, и поминай как звали. Пустыня большая….
Но не зря учёные толкуют, что в экстремальных ситуациях человек способен превзойти себя на два, а то и три порядка.
Хлюдов толкнул проникновенную и пламенную речь. Каждому – землю, волю, отару баранов и легализацию многоженства… В подробностях передавать – лейтенант Ромашкин пас. Вредный бред!
…И «уазик» понесся по пыльной грунтовой дороге между зарослей камышей вдоль арыков. Шофер гнал как можно быстрее – командиры-офисеры должны успеть на тайное совещание повстанческих сил перед решающим освобождением от ига «Белого царя». Командиры-офисеры в кузове тряслись в такт попадания колес в ямы и на кочки. Недоосвобожденные женщины красного Востока, устроительницы социализма в Средней Азии, со смехом заваливались на них при резких поворотах.
Через час бешеной гонки машина резко затормозила у развилки. Никита, пытаясь удержаться на ногах, навалился на одну из молодок, плотно прижавшись к её груди, чем вызвал дикий визг и весёлый писк аборигенок.
– Пардон! Виноват! Извиняйте!
Из кабины высунулась хмурая рожа бригадира:
– Эй, офисер! Нам туда, а вам туда! Мало-мало пешком, и дойдёшь. Там дорога! Асфальт. Педжен совсем будет рядом. Километров десять. Возвращайся скорее, будем ждать!
Едва они спрыгнули на пыльную обочину, как машина резко сорвалась с места и умчалась к хлопковым полям.
– Ну, как тебе эта девица, к которой ты прижался? – съехидничал Хлюдов. – Хороша?