Однако юноша уже привык к запахам технической цивилизации, да и стремление увидеть новые чудеса заставило не обращать внимания на нехороший запах, и большая птица бесшумно спланировала к краю карьера.
Вверху склоны оказались густо заросшими подлеском, в котором при случае можно было легко спрятаться. Пролетев над самыми макушками деревьев, оборотень всполошил стаю воронья, птиц хоть и родственных ворону, но не благородных. По поверью, в воронье возрождались презренные души трусов и предателей, не достойные новой полноценной жизни оборотня.
На удивление в заросших склонах ощущалось довольно много живности, в отличие от тех лесков, которые Ворон посещал близ города. Хотя и здесь не было разнообразия, а пригодная в пищу дичь отсутствовала вовсе. В основном в зарослях хозяйничали лисы. Ворон увидел несколько рыжих плутовок, снующих по кустам, и даже ухитрился схватить одну, дабы рассмотреть лучше. Лисица оказалась вдвое мельче тех особей, что водились в его родных краях. Мех ее был грязный и клочковатый, хвост весь в свалявшихся колтунах. Он с отвращением отбросил шипящую словно змея тварь и снова поднялся в воздух.
В последний миг, когда лапы еще не оторвались от земли, Ворон почувствовал сотрясение почвы и услышал громкий утробный рык, перешедший в басовитое рычание. Продолжая держаться близ макушек деревьев, он полетел на звук. В той стороне передвигалось светлое пятно. Оказалось, по тропе, расположенной чуть ниже по склону, ползет светляк чудовищных размеров, в открытом сверху чреве которого могло запросто поместиться целое сочленение металлического змея. Несмотря на то, что юноша знал о предназначении железных монстров служить людям, все же этот невиданный доселе жук своими исполинскими размерами внушал некий трепет. Но оборотень был воином, и потому, пересиливая страх, одним сильным взмахом крыльев бросил себя в огромное чрево и опустился на сотрясающийся от непрекращающегося рычания металл.
***
- Вона чо, - обратил внимание на далекие всполохи молний Данилыч. - То-то меня так в сон клонит, ашни невмоготу.
Продолжая крутить баранку карьерного самосвала, Константин Силютин думал о том, как же долго тянутся последние предпенсионные месяцы.
Большинство ровесников всеми правдами и неправдами упираются, чтобы остаться на комбинате после достижения пенсионного возраста. Ему же хватило сполна этого осточертевшего карьера. Ну и что, что только пятьдесят? Кто желает, пусть хоть до ста лет работает. А он честно заработал свою первую сетку. Зато теперь всласть поездит на рыбалку. Внука с собой будет брать. А чего. Парню уже три года исполнилось. Вона как лихо эти леги-шмеги собирает. Он вот, старый, как не крутил те картонные закорюки, никак не смог сообразить - куда что втыкать. А Дениска - тык-пык и собрал картинку. И буквы уже знает. Видано ли дело - в три года буквы знать! Вундеркинд, не иначе. А рыбалка нынче не та. Вот по молодости какой окунь на водохранилище брал! Ка-ак хапнет горбатенький, ашни удочку из рук вырывал. А судака и щуку по осени на спиннинг бывало надергаешь столько, что не унести. Нынче же если окушка с ладошку поймаешь - уже хорошо. А пруды карасевые все в частные руки похапали, крохоборы, туды их через колено. Видано ли дело, пятьсот рублей за полдня рыбалки, а? Они, мол, малька карпа и толстолобика запустили и кормят того малька чуть ли не грудью. И за это всякий, кто карася ловит, должен по пятьсот рублей за кормежку этих мифических мальков отстегивать. Э-эх, вот так вот пойдешь на пенсию, а порыбачить-то и негде, м-да...