И поначалу, когда доктор Дж. предложила мне признать свой гнев, увидеть родителей в истинном свете и простить их, я рьяно запротестовала:
— Мне — прощать их? Да мне нечего им прощать! Я обязана им жизнью! Они стольким ради нас пожертвовали. Это я должна просить у них прощения за все, что им пришлось вытерпеть по моей милости. Я болталась без дела, бросала одну работу за другой, занимала у них деньги на оплату разных учебных курсов, вернулась жить к ним, когда у меня не было денег на аренду квартиры, совершала множество ошибок — подробнее я даже говорить не хочу!
— Они ваши родители. Они заранее простили вам все ваши мелкие прегрешения. А теперь ваша очередь простить их. За то, что они всего лишь люди. Не идеальные. Способные на ошибку.
По словам доктора Дж., мои проблемы во многом порождались тем, что я отказывалась реалистично смотреть на родителей.
— Только дети убеждены, что их мама и папа совершенно без недостатков, самые лучшие родители в мире. И только ребенок — не по возрасту, а в эмоциональном плане — чувствует себя обязанным быть таким же совершенством. И от своих партнеров, и от своих детей — когда и если они появляются — такие люди тоже требуют полного соответствия идеалу. Если подходить к людям с такими мерками, вас все будут разочаровывать. В том числе и вы сами.
Когда я вернулась к нашему столику, Люси расставляла закуски.
— Странно это все, — сказала я, закусив лепешкой-фокачча с оливками и полив салат из помидоров и моцареллы бальзамическим уксусом.
— Ты о чем? — спросила Луиза.
— Ну… семейные отношения.
Я знала, что Луизе эта тема небезразлична. Живя в Лондоне, она работала в крупной психиатрической больнице, где практиковала семейную психотерапию. Это была ее специальность — наряду с расстройствами пищевого поведения. Луиза утверждала, что все семьи — проблемные в той или иной степени и что все мы залечиваем раны, полученные в детстве. Меня страшно раздражали такие заявления, пока я не поняла, что она права. Причем, по словам Луизы, у пациентов, не желавших признавать такой расклад, на поверку оказывалось больше всего проблем — потому что они упорно отгораживались от реальности.
Скотт повел Льюиса посмотреть на поваров за работой — у ресторана была открытая кухня.
— Помните, когда мы были подростками, у нашей семьи случился трудный период? — спросила я Луизу и родителей. — В общем, я хочу вам сказать, что я вас прощаю… — я сделала театральную паузу, — за то, что вы меня бросили… — я начала ухмыляться, — когда я была еще совсем ребенком, нуждавшимся в любви и заботе.