Ллой нёс свою ношу молча, он больше не задавал вопросов Мбиру, но не сводил глаз с загадочной точки на его спине и всю дорогу пытался понять то, что от него услышал. Но так и не смог.
В пастои охотников радостно приветствовали вары и юбуры. Последние обступили тушу самца лабса, и каждый норовил потрогать его острые клыки. Когда Холдон объявил роду, что сильного зверя завалил Ллой, вары начали радостно выкрикивать приветствия в его адрес, а Ула повисла у него на шее, прижавшись своими полными молодости грудями к его волосатому телу. Ллою было хорошо в эти минуты, он был счастлив, если правильно будет сказать так о гуабонге. И высоколобая Ула испытывала в эти минуты почти те же чувства оттого, что её бакар не кто иной, как этот сильный Ллой, которого приветствует весь род.
После сытного ужина к хлои Мбира и Сеи, где рядом с ними на подстилке предавались взаимным ласкам молодые, подошёл Дейб с горящей палкой в руке. Старики дремали, а гуабонг с Улой не обращали на него никакого внимания. Создатель застенного мира потоптался на месте, не решаясь вмешаться в интимную обстановку, и уже собрался отойти к аяку, где он сидел до того кое с кем из гуров, как на него всё же обратила внимание Ула, которая наконец-то открыла затуманенные негой глаза. Она прошептала с трудом:
– Тебе чего, Дейб?
Возбуждённый Ллой продолжал сжимать в объятьях тело своей вары и, казалось, не слышал её голоса, но это было не так. Даже в пылу страсти животные инстинкты не затуманивали полностью сознание гуабонга, и какая-то часть его продолжала контролировать окружающую обстановку. Чужое имя, сказанное устами вары, которой он собирался овладеть, его насторожило. Ллой отпустил Улу и откинулся в сторону. Он бросил взгляд снизу вверх на того, кто его потревожил в самый неподходящий момент. Чёрные глаза гуабонга сверкали то ли от продолжавшегося в нём возбуждения, то ли от ярости, что ему не дали завершить того, что он начал. Лохматые брови, нависшие над глазами, сошлись к переносице, а кожа на покатом вспотевшем лбу сморщилась. Дейб невольно отступил назад.
– Я только хотел показать тебе, Ллой, тебя самого в застенном мире. Я подойду в другой раз, – творец живой стены виновато повёл плечами и уже хотел удалиться, как подала голос Ула.
– Ты перенёс моего бакара в застенный мир?! – С молодой вары сошла нега, и она оживилась. – Вставай, Ллой, пойдём, посмотрим на стену! – Поднимаясь с подстилки, Ула потянула за собой гуабонга. Тот нехотя, ещё с признаками раздражения, всё же поднялся. Он бросал злые взгляды на Дейба и всем свои видом показывал, что этот гур потревожил его не вовремя. Однако, проследовав за Дейбом в дальний конец пастои и оказавшись перед живой стеной, Ллой уже не жалел, что его кто-то отвлёк от любовных утех. Перед ним в свете огня опять открылся чудесный мир, только немного видоизменённый – к картине, которую гуабонг прекрасно помнил, прибавились новые персонажи.