Кюрли целыми месяцами пропадал в далеких краях, а в одно прекрасное утро снова вышагивал по поселку своей раскачивающейся походкой. Располагаясь в доме как хозяин, он переворачивал все вверх дном, напивался, придирался к старикам, бил жену. Мария рабски прислуживала ему — она только и жила его внезапными наездами. И он вновь и вновь возвращался.
Но вот однажды, во время одного из своих кратких пребываний дома, Кюрли дознался, что старики Лепин припрятывают кругленькую сумму. С тех пор кончился покой несчастных людей. Он на каждом шагу преследовал их, угрожал. Старик Лепин зеленел от страха, задыхался от приступов кашля. А мамаша Жозафат, скрестив руки на груди, так крепко сжимала губы, что на ее замкнутом лице выделялась лишь одна тоненькая линия рта.
Нет, никогда этот негодяй не коснется ни одного су их сбережений! Никогда!
Мария, обычно такая покорная, из любви к мужу вмешивалась в его ссоры со стариками. И после отъезда Кюрли в доме воцарялась глухая вражда.
В одно июльское утро, три года спустя после свадьбы Марии Приютской, булочник Дюссо постучался, как обычно в это время, в дверь к старикам Лепин. Ему никто не ответил. Удивленный, он постучал сильнее и приложил ухо к двери. Изнутри не доносилось ни звука. Булочник уже собирался уходить, как вдруг заметил, что дверь не заперта на засов. Недоумевая, он слегка толкнул ее, и она приоткрылась, но не до конца, ей помешало что-то мягкое. Тогда булочник изо всех сил налег на дверь плечом.
Зрелище, представшее его глазам, заставило его содрогнуться от ужаса. Все в доме носило следы дикой борьбы: стол и стулья были опрокинуты, стенные шкафы разворочены. Старик и старуха Лепин были мертвы. И везде, по всем углам кухни, среди разбитой вдребезги посуды, валялись банкноты и монеты. Мамаша Жозафат застыла в дикой позе, прижимая к груди глиняный черепок, это был осколок супника. У печки, покачиваясь из стороны в сторону, сидела Мария Приютская.
Так ее и нашли представители власти, прибывшие на место преступления, судорожно сжимавшей окровавленный топор, с которого по капле еще стекала кровь. Ее подвергли допросу. Нет, ее мужа не было дома. Она уже два месяца не видела его… Должно быть, плавает где-то в Атлантическом океане. Вчера ночью из-за денег вспыхнула ссора, более бурная, чем все предыдущие… Ответы у Марии вырывали с трудом, слово за словом; казалось, ее поразил столбняк. Когда наконец добрались до самого преступления, она, как бы очнувшись, прямо посмотрела допрашивающим в лицо и заявила:
— Кровь бросилась мне в голову, я схватила топор и давай рубить их, рубить!..