— Что же в договоре говорится про обман? — голос Престона был мягким, что удивило меня, заставив посмотреть в его глаза, и его лицо соответствовало голосу. Мягкость.
— В государственном брачном договоре, о чём я узнала спустя два года, когда наконец-то поумнела и просмотрела его, говорится, что если я разведусь с ним по какой-либо причине, кроме измены, то останусь после развода с тем, с чем приехала к нему. Что, для ясности, совершенно ничего.
Престон молчал мгновение, его большой палец бегал взад и вперёд по своему стакану.
— Получается, вы думаете, что он изменяет, и нуждаетесь во мне, чтобы получить доказательства, чтобы не уйти с пустыми руками?
— У меня уже есть доказательства, — заявляю быстро. — Мне нужно, чтобы вы нашли веское доказательство. Неопровержимое доказательство, — наклонилась ближе к нему. — Я отказываюсь уходить ни с чем. Я провела последние семь лет, поддерживая его, помогая ему строить его бизнес, будучи идеальным образом жены, и будь я проклята, если он получит все.
— Осторожнее, — тихо сказал он. — Вы начинаете звучать как жестокая брошенная жена.
— Может быть, я и есть жестокая брошенная жена.
— Что в контракте говорится о вас?
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, какие положения относительно вашей внебрачной связи?
— То же самое. Если он уходит по какой-либо причине, кроме измены, то лишается всего в мою пользу. Исключение, если я изменю ему, то должна выплатить штраф. Я останусь ни с чем, кроме счетов на сто тысяч долларов.
— А что, если вы сможете доказать, что он изменяет?
— Половина. Всего.
— Значит, если он обманывает, то вы получаете половину. Вы обманываете — должны сто тысяч.
— Это в значительной степени подводит итог.
— Итак, вы?
— Я что?
— Изменили?
— Это не ваше дело и не имеет никакого отношения к расследованию, для которого я вас нанимаю.
— Да, но мне, блядь, интересно.
То, как он произнёс «блядь», отправило по моим венам электрический заряд — ещё одна первоначальная реакция на него, которую я отчаянно старалась игнорировать. Но я хотела наблюдать за тем, как он произносит его снова и снова, как ласкает его губами. Скрестив ноги под столом, я пыталась облегчить часть давления, которое начало зарождаться. Он наблюдал за моими мучениями, и я увидела, как его взгляд изменился от любопытного до возбуждённого.
— Ну, вам придётся жить со своим любопытством, потому что моя личная жизнь вас не касается.
— Хорошо, как скажешь, милая, — сказал он и сделал ещё глоток своего виски. — Вы говорите, что у вас уже есть доказательства его измены. Так почему, собственно, я здесь?