— Думаю, да. Не помню.
— Так вот, он вел себя так, будто готовился сделать что-то постыдное и тайное. О, да, он был по-своему влюблен в меня, и внешне всё выглядело прекрасно, но в глубине души Дуайт был несчастен! Он считал, что скрыл это от меня, но я это ясно видела. Он бросал своё дело, своих пациентов, своих друзей, бросал их позорно, сбегая глухой ночью, и собирался жить в модном и богатом городе. Возможно, у него имелись основания для подобных чувств — не стану говорить, правильно это или нет, но радости мне это не приносило. Вы считаете меня непостоянной и капризной, но на самом деле я вовсе не такая ветреная, как вы думаете. По крайней мере, я предвидела, что мы влачили бы безрадостное существование, если бы он провел остаток жизни, проклиная себя за бегство и стараясь не винить в этом меня. Это правда, не качайте головой, это правда!
— Да, я понимаю и не отрицаю. Я не знал. Вовсе не знал. И все это вы объяснили Дуайту в письме?
— Насколько уж смогла.
Росс прошелся по комнате, некоторое время оба молчали.
— Ваш побег, как вы это называете, для Дуайта оказался особенно тягостным из-за его отношений с одной женщиной несколько лет назад, с пациенткой... — сказал Росс.
— Да. Карен Дэниэл. Я про нее знаю.
— Я его не защищаю, но полагаю, что подобное прошлое — плохая основа для любых действий, которые могут выглядеть неблагородными. Он не желал, чтобы люди подумали, будто он женится на вас из-за денег.
— Люди! Если всю жизнь только и беспокоиться о том, что подумают люди, так и просидишь до конца дней у камина.
— Полностью согласен. И уверен, что в целом и Дуайт тоже. Но он на редкость чувствительный и щепетильный человек. Я понимаю его точку зрения, а теперь понимаю и вашу. Но если вы любите друг друга, то неужели из этой неразберихи нет другого выхода?
— Жить с ним в сторожке, где всего три комнаты, и поссориться с дядюшкой, находящимся всего в нескольких милях оттуда, чтобы вся округа об этом знала?
— Нет... Но разве не лучше было бы с ним повидаться, когда он проделал такой долгий путь ради разговора с вами.
Она взглянула на Росса с осуждением.
— Я не железная, хотя, без сомнения, вы именно такой меня и считаете.
— Нет, — ответил Росс. — Не считаю. В глубине души я нахожу вас всё более и более женственной.
Мгновенно вспыхнув, она сказала:
— Полагаю, пора озвучить ваше предложение.
— В скором времени вы можете получить от меня предложение другого рода. Вы еще любите Дуайта?
— Весьма экстравагантно!
— Нет, — Росс прикоснулся к руке девушки. — Ответьте, Кэролайн.
Она покачала головой.