Но сами однажды поймём
Всё, что знамение несёт.
Отхлынет прочь море масок,
Волнами похитивший нас, беспорядок…
Закрыв глаза, Раф притянул меня к себе.
Я чувствовала, как слезы жгли мои глаза, и была полностью поражена тем, что мы только что разделили. Но честно признаться, я бы не рискнула сделать это снова, это очень истощило меня изнутри, моё больное нутро требовало отгул.
Отстранившись, он заключил моё лицо в свои ладони. Его глаза были бездонными, тревожными. Выражение его лица казалось практически паническим замешательством. Он приблизился останавливаясь в сантиметре от моих губ, я чувствовала, что он силится что-то сказать, но вдох воздуха ― всё что ему удалась. Всему виной мой долбанный телефон. Раф оставил лёгкий поцелуй на моих губах.
― Ответь. ― шепнул он отстраняясь и поднявшись на ноги, подал мне руку. Вложив свою ладонь в его руку, позволила вытянуть себя вверх.
Подхватив ворона, скачущего по травке, и усадив его на плечо, и взяла трубку. Правда телефон к тому времени, прекратил орать экстремальным рок-вокалом под металкор. Звонила Сола, впрочем телефон у неё видимо отключился, раз я не смогла ей перезвонить. Я скользнула за руль и завела двигатель.
― Что ты хотел сказать? ― спросила я когда Раф сел в машину. Он мельком взглянул на меня выглядя очень взволнованным и полностью в своих мыслях. Он лишь мотнул головой, мол, не важно.
― Раф, в чём дело? ― допытывалась я, выезжая с утёса на прилегающую просёлочную дорогу.
― Следи за дорогой, мышка. ― его голос звучал странно, немного разочарованно. Я перебрала пальцами по рулю испытующе наблюдая за его хаосом в чертах лица и глазах. Мои пальцы, перебирающие дробь были знакомы мне, в этом жесте. Я одёрнула себя, поняв кому принадлежит этот типичный жест. А, почему собственно Инна не играет на клавишах? Сломала себе руки, да. Но… Погоди-ка. Она сломала себе руки не из-за меня. Это было раньше! Ведь она уже тогда не прикасалась к роялю. Что-то ярко вспыхнуло в моём сознании, заполняя его…
«…я обеими руками, потянула его за колючие щёки, складывая его рот в улыбку.
― Ты колючий.
Он лишь грустно усмехнулся, приподняв загипсованную левую руку.
― Я левша.
Посмотрела на дальний край раковины, на него, ― А давай, я?
― Ты? ― усомнился Ренат.
― Ага. Я видела, как ты это делаешь, вон той штуковиной. ― показала я на бритву. Брат посмотрел на сложенное лезвие в стаканчике, и снова печально усмехнулся, ― Ты, малая, горло мне перережешь, этой штуковиной. Прям, как Эвард-руки-ножницы.
― У-у. ― замотала я кудрявой головой. Он склонил голову чуть влево, ― Нет?