— Джози? — спросил он.
Джози внимательно вглядывалась в него, но не могла поверить глазам.
— Мэт?
Встав, он неуверенно двинулся к ней.
— Джози.
От холода она давно хлюпала носом, теперь же еще и глаза защипало, и из них полились горячие слезы, а в горле защекотало от радостного смеха.
— Мэт!
Он стоял перед ней, совершенно ошеломленный.
— Поверить не могу, неужели это ты?
Они стояли друг напротив друга не двигаясь.
Мэт тряхнул головой:
— Я ведь обыскал весь этот Богом обласканный город, пытаясь найти тебя!
— Правда?
— Я уже думал, что потерял тебя.
Джози шмыгнула носом, втянув обратно и слезы, готовые вот-вот пролиться из глаз.
— Ты просто не поверишь, через что я прошел, пока искал тебя. — Он рассмеялся, все еще не совсем веря глазам. — Я побывал на двух свадьбах. Меня, как боксерскую грушу, измолотили невообразимо мерзкие молокососы из одной рок-группы, да и твой муж…
— Бывший муж, — поправила она.
Мэт с облегчением засмеялся:
— Ты не представляешь, как я рад это слышать.
— И ты прошел через все это, ища меня? — спросила его Джози.
— Да, и через многое другое, ты просто не поверишь, через что… — Он осекся. — И вот ты здесь.
— Да, — отозвалась Джози.
Он подошел, обнял ее и, оторвав от земли, поднял на воздух и закружил.
— А я решила, что не нужна тебе, — выдохнула Джози.
Осторожно поставив ее на землю, он взял ее лицо в свои руки.
— О чем ты говоришь! Чтобы все исправить, мне пришлось спуститься в ад и вернуться обратно, сюда, на Лонг-Айленд.
Мэт притянул Джози к себе, прижал к груди, и она потерялась в складках его измятого пальто, пальто не особенно удачливого рок-журналиста.
— Я ни за что тебя больше не упущу. Никогда. — Он закусил губу. — Поверить не могу, что говорю такие слова, — пробормотал он. — Тебе, наверное, хочется накричать на меня, садануть по голени или в пах… — Он глубоко вздохнул. — Я люблю тебя!
Джози не знала, смеяться ей или плакать.
— Я тоже тебя люблю.
Они крепко сжали друг друга в объятиях, давая молчаливое обещание любить и уважать друг друга во все дни жизни своей. В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии.
И, поглощенные своим счастьем, они не замечали, как позади них по Земляничным полям вразвалочку безмятежно шествовал небольшой, ничем не примечательный селезень. И вот, с некоторым напряжением, он наконец сумел освободить свой кишечник от какого-то предмета, беспокоившего его уже несколько часов, и испытал чувство огромного облегчения. Радостно крякнув, Дональд отправился на поиски подходящего водоема, оставив после себя кучку испражнений и лежащее в ней кольцо с бриллиантом, довольно большим и… довольно грязным.