— Будьте добры, мэм, сядьте! Самолет вот-вот взлетит, а вы стоите в проходе.
— Но…
Стюардесса неодобрительно хмыкнула и протиснулась дальше. Очень мило. Вот на это сил у нее уже нет. Звонок Дэмиена выбил ее из колеи, и она все еще никак не могла успокоиться. Накануне ее мучили кошмары — ей все снилось, что Дэмиен жестоко мучает ее. В последнем сне он прибил ее гвоздями к кровати и скреб острыми когтями по волосам. Проснувшись, она обнаружила, что лежит, уткнувшись лицом в подушку, а Кот-Ранее-Известный-Как-Принц сидит у нее на шее и, переминаясь с лапы на лапу, впивается когтями ей в затылок, намекая, что они уже на волосок от завтрака. Все мужики одинаковы, эгоисты до мозга костей.
Джози слегка постучала жестким ребром пропуска по голове человеку, что сидел в ее кресле. Он взглянул на нее.
— Место. Мое место, — сказала она, многозначительно указывая на кресло, мол, «пересядьте!»
Он вынул из одного уха наушник и, рассматривая, повертел его в руке.
— Если можно, я хотел бы остаться здесь. Я люблю смотреть, как самолет отрывается от земли.
— Но…
— Почему бы нам не поделить это место и не поменяться на полпути. — Его губы скривились в улыбке, как бы говорившей: «Поиграй со мной, кинь мне мячик, а я разрешу тебе пощекотать свой животик». Будь она выпускницей школы обольщения Барбары Вудхаус, он бы с ней так не разговаривал.
— Но… — Джози колебалась. Ей хотелось сидеть у окна. Взлет и посадка были самыми опасными моментами полета, и всегда было спокойнее знать точно, долго ли придется падать, прежде чем разобьешься в случае «возникновения технических неполадок».
— Ладно, — сказала она, помедлив, чтобы показать ему, насколько ей не по душе его предложение.
— Спасибо. С вами можно дружить.
Вот уж никакого желания! Ее и так бесит, что приходится путешествовать с таким огромным багажом, который какой-нибудь чертовой голивудской кукле вроде Джоан Коллинз и не снился, — вся родня нагрузила ее подарками кузине Марте на ее предстоящее бракосочетание в Нью-Йорке. А все оттого, что родственнички прижимисты и не хотят тратиться на билет, чтобы приехать на эту свадьбу самим. Они предпочли, чтобы все эти вазы для фруктов из резного стекла, полотенца с монограммами и другие самые разнообразные предметы свадебного снаряжения, которые потом ближайшие двадцать лет благополучно пролежат у Марты в самой глубине шкафов, она тащила туда на своем хребте. Ведь если и существует на Земле девушка, у которой есть абсолютно все для жизни, так это Марта.
Да, а ведь я так думаю только потому, что сама вот-вот разведусь и у меня все это уже позади.