Могу поклясться, в тот день я прошел километров десять. Не знаю, на кого я злился сильнее — на дедушку, на Джули или на себя самого. Что со мной не так? Если я так хотел извиниться перед Джули, почему же просто не пошел и не помог ей? Что меня остановило?
Гэррет уже вернулся, и я в жизни никому так не радовался. Он всегда мог отвлечь меня от мрачных мыслей. Этот парень — настоящий мастер. Мы поиграли в дартс, покатались на велосипедах и обсудили недавно вышедший боевик.
А когда я вернулся домой, Джули поливала двор.
Она увидела меня, но не улыбнулась, не помахала мне. Она просто отвернулась.
Раньше в такой ситуации я бы сделал вид, что не заметил ее, или махнул бы рукой и поспешил скрыться в доме. Но она злилась на меня уже целую вечность. С того утра Джули не сказала мне ни слова. Она словно не заметила меня на математике пару дней назад, когда я улыбнулся ей и попытался извиниться. Она не улыбнулась в ответ и даже не кивнула. Джули просто повернулась и ушла, не оборачиваясь.
Я даже ждал ее после уроков, чтобы сказать что-нибудь о ее преобразившемся дворе и о том, как мне плохо, но она просто прошла мимо, не обратив на меня внимания. И с тех пор каждый раз, когда я оказывался рядом, Джули старалась отойти подальше.
И вот она поливает двор, а я чувствую себя последним идиотом. Все. С меня хватит. Я подошел к ней и сказал:
— Здорово выглядит, Джули. Отличная работа.
— Спасибо, — даже не улыбнувшись, ответила она. — Это благодаря Чету, он все сделал.
«Чет?» — подумал я. Чет? Она что, называла дедушку по имени?
— Послушай, Джули, — я решил перейти к тому, ради чего собственно и завел этот разговор. — Мне очень стыдно за то, что я сделал.
Она секунду смотрела на меня, а потом перевела взгляд на струю воды из шланга. Наконец она сказала:
— Я все еще не понимаю, Брайс. Почему ты просто не сказал мне?
— Я... я не знаю. Я кретин. Я должен был сказать. И еще я не имел никакого права критиковать твой двор.
Я уже чувствовал себя лучше. Намного лучше. Потом Джули сказала:
— Ну, может, это все к лучшему?
Она начала пританцовывать, поливая газон, и снова стала похожа на прежнюю Джули.
— Правда, здорово получилось? Чет многому меня научил. Просто удивительно. Тебе так повезло. А у меня нет больше бабушек и дедушек.
— Ох, — выдавил я, не зная, что сказать.
— Но мне его жаль. Он так скучает по твоей бабушке. — Тут Джули улыбнулась и покачала головой. — Представляешь, Чет говорит, что я напоминаю ему ее.
— Что?
— Да, — Джули снова улыбнулась. — Я тоже удивилась. Но он сказал, что это хорошо.
Я смотрел на Джули и пытался представить свою бабушку в восьмом классе. Тщетно. У Джули длинные густые каштановые волосы и нос в веснушках, а моя бабушка была блондинкой. Да к тому же еще и пользовалась пудрой. Белой пудрой. Она наносила ее на лицо и волосы, на плечи и грудь... Эта женщина пудрила абсолютно все.