Мама пнула отца под столом, и он сказал:
— Мне просто любопытно, Пэтси.
Мэтт и Майк переглянулись.
— Мы сделали запись сами.
— Сами? Это невозможно, — раздраженно сказал отец. — Откуда вы взяли инструменты?
Мама снова пнула отца, но он повернулся к ней и бросил:
— Перестань, ладно? Мне просто интересно!
Мэтт-или-Майк сказал:
— Все нормально, миссис Лоски. — Он улыбнулся моему отцу и продолжил: — Мы облазили все интернет-сайты в поисках подходящего варианта. Сейчас все покупают новое цифровое оборудование и продают старое аналоговое. Но цифровое, если хотите знать наше мнение, слабовато. Многое теряется. Звук становится слишком чистый, а нам это, как вы, наверное, поняли, совсем не нужно.
Дедушка поднял палец и заметил:
— Но запись на компакт-диске цифровая, значит...
— Это единственный компромисс — иначе не попадешь в струю. Всем нужны компакты. Но записывали и микшировали мы все на аналоговом оборудовании. Мы смогли это себе позволить, мистер Лоски, потому что у нас старое оборудование, и мы подрабатывали и копили деньги с двенадцати лет. — Он ухмыльнулся и продолжил: — Вы все еще играете? Мы могли бы и вас записать, если хотите.
Папа опустил голову, и секунду я не знал, заплачет он или разозлится. Потом он как будто шмыгнул носом и ответил:
— Спасибо, но это меня больше не увлекает.
За весь вечер только сейчас мой отец был честен.
В разговоры он больше не вступал. Время от времени он улыбался, но было видно, что настроение у него отвратительное. Мне даже стало его жаль. Может, он вспоминал счастливые деньки в группе? Представить отца в ковбойских сапогах и шляпе, с перекинутой через плечо гитарой, исполняющего какую-нибудь старую песню Уилли Нельсона у меня не получалось.
Отец был прав — это уже давно не его стезя.
Но ведь когда-то все это было! От этой мысли мне почему-то стало еще более одиноко. А потом, когда вечер закончился и Бейкеры уже стояли у двери, случилась странная вещь. Джули коснулась моей руки. Впервые за весь вечер она посмотрела на меня.
Она посмотрела прямо на меня и сказала:
— Прости, я была так зла, когда мы пришли. Но все отлично провели время, и я очень рада, что твоя мама пригласила нас.
Джули говорила тихо. Почти шепотом. А я просто стоял как идиот и смотрел на нее.
— Брайс? — сказала Джули, снова касаясь моей руки. — Ты меня слышишь? Прости.
Я хотел кивнуть, но тело меня не слушалось, сердце бешено колотилось и мне ужасно хотелось подойти к ней ближе.
А потом Джули ушла. Просто ушла. Я старался восстановить дыхание. Что это было? Что со мной такое?
Мама закрыла дверь: