Отличная компания.
Затем в класс вошла миссис Макклур — начальница всего этого безобразия.
— Боже мой, — воскликнула она, — какие вы все красивые!
Ни слова о наших корзинах. Она и не заглянула в них. Даже если бы они были пустыми, ей было бы наплевать.
Ну разве это не мясной рынок?
— Не нервничайте, мальчики, — пропела миссис Макклур. — Вас ждет чудесный день! — Она вытащила список и начала перекличку. Нас и наши корзинки пронумеровали, мы заполнили какие-то дурацкие учетные карточки, и когда все, наконец, было готово и она убедилась, что мы поняли свою задачу, два первых урока уже закончились. — Отлично, джентльмены, — подытожила миссис Макклур. — Оставляйте свои корзины здесь и идите... Какой сейчас будет урок... Третий? — Она взглянула на часы. — Точно. На третий урок.
— А как же пропуски? — спросил какой-то сознательный мальчик с корзинкой.
— У ваших учителей есть списки. Но если возникнут проблемы, отправляйте их ко мне, я все улажу. Перед аукционом встречаемся здесь же. Всем понятно? Не опаздывайте!
Мы пробормотали:
— Да, да.
И все отправились по своим классам. Но вот что я вам скажу — никто из нас в тот день не слушал учителей. Разве можно сосредоточиться, когда тебя душит галстук, жмут ботинки, а весь класс думает только о том, что настало время охоты за мальчиками с корзинками? Того, кто придумал этот идиотский аукцион, нужно самого запихнуть в корзину и сбросить в реку.
Я был мальчиком с корзинкой номер девять. Это означало, что я должен был стоять на сцене в актовом зале и ждать, пока раскупят почти половину участников. Минимальная ставка — десять долларов. А если никто платить не захочет, для подстраховки есть учителя.
Да, зрелище это было не из приятных!
Некоторые мамы тоже пришли и стояли теперь у стены с биноклями, хихикали и махали руками — то есть вели себя так же глупо, как глупо выглядели их сыновья. Я должен был это предвидеть. Мама на час отпросилась с работы и тоже была там.
Мальчиком номер пять был Тим Пелло, и его пыталась купить его мать. Без шуток. Она просто подскочила и завопила:
— Двадцать! Я дам двадцать!
Вообще-то это могло стать ярлыком на всю жизнь.
К счастью для Тима, Келли Тротт предложила двадцать два пятьдесят и спасла его от вечного позора — хуже, чем быть мальчиком с корзинкой, может быть только клеймо маменькиного сынка.
Следующим был Калеб Хьюз. За него заплатили одиннадцать пятьдесят. Потом пришла очередь Чеда Ормонда, и я готов поклясться, что он чуть не описался, когда миссис Макклур попросила его выйти вперед. Она прочла его карточку, потрепала по щеке и начала торги. Все закончилось на пятнадцати долларах.