– Я рад, что он счастлив. У него было дерьмовое детство. Он вырос в одной из этих лачуг неподалеку от того места, где ты живешь. Отец и мать у него были алкоголиками, либо орали на него, либо били, либо не обращали внимания. Но из того немногого, что ты мне рассказала, твое детство вроде как тоже не было особенно радужным.
– Да уж. – Клэр плюхнула на картофелину еще сметаны. – Мать сбежала, когда мне было шесть. Однажды утром я ушла в школу, а когда вернулась, выяснилось, что она уехала и больше никогда не вернется. Отец уже тогда был алкоголиком, а после этого вообще утонул в бутылке и больше уже оттуда не вылез. Чаще всего его просто не было, а когда бывал дома, всегда находился в полной отключке.
– Как же ты выживала? – Бо почувствовал, как сердце сжимается от сочувствия к маленькой девочке, о которой некому было позаботиться.
– На надеждах и мечтах и с помощью Мамы Баптистки. Она присматривала за тем, чтобы я ходила в школу, а на столе был хороший завтрак.
– У нее еще аптека была, как она успевала? Она не могла находиться с тобой постоянно.
– Верно. Большую часть времени я была одна. Но во втором классе у меня появилась замечательная учительница. Она как-то сказала, что в большинстве ситуаций мы сами выбираем, быть счастливыми или нет. И объяснила, что грустить – это нормально, но в итоге мы должны найти свое счастье. Свое для каждого. Должна признаться, я долго не могла понять, что настоящий путь к счастью лежит через принятие.
– Я не очень тебя понимаю. – Они посмотрели друг другу в глаза. Бо показалось, что сейчас он утонет в голубой глубине.
– Когда поняла, что мать не вернется, я была в отчаянии. – Ее глаза подозрительно заблестели. Бо накрыл ее руку своей.
Он вырос в хорошем доме, в стабильной обстановке, в нормальной семье, где царили любовь и взаимопонимание, поэтому детство Джимми и Клэр казалось ему чем-то невероятным, невозможным, чего никогда не должно случаться с ребенком. От одной мысли об этом разрывалось сердце.
– Я не могла понять, как мама просто уехала и начала где-то новую жизнь, не взяв меня с собой. Где-то год я пыталась осознать и принять этот факт. И я была достаточно сильной, чтобы быть счастливой, несмотря на тяжелые обстоятельства. Несмотря ни на что.
Бо нежно сжал и отпустил ее пальцы. Клэр, казалось, вполне оправилась от несчастливого детства, но он знал: глубоко в душе все равно остаются шрамы.
После обеда разговор снова вернулся к расследованию.
– Я думаю, завтра мы должны пойти в «Гостиницу пиратов» и поговорить с Донни Олбрайтом.
Владелец «Гостиницы пиратов». С длинной бородой и лохматыми седеющими бровями, он походил на одного из тех пиратов, призраки которых, по легенде, бродили иногда по гостинице.