— Ты забываешься… — вступился, было, за спутницу один из сильнейших, но женщина жестом остановила его.
— Вы не поверите, — доверительно сообщил Огненный, смерив взглядом всех присутствующих, — но склерозом и маразмом истинные драконы тоже не болеют, — А затем, сменив тон на издевательски-подобострастный, сказал: — Так что же заставило великую гайю Белоснежную и ее прихвост… то есть с-с-свиту предположить, что жалкий узник, получив в свое распоряжение новую «игрушку», вернет обратно заблудшую овеч… в смысле, воблу… синеволосую? Быть может, врожденная человеческая тупость?
— У меня есть, что предложить тебе! — проглотив оскорбление, проговорила гостья.
— Да неужели? — зеленые глаза дракона хищно сузились. — Ты готова исправить собственную дурь и снять заклятье, оберегающее мой покой?
— Ни за что! — вырвалось у нее.
— Тогда о чем может идти речь? — демонстративно зевнул он. — Ну же… удиви меня, Белочка!
— Я могу сделать твое заточение… приятнее, — скрипнув зубами, процедила она.
— Любопытно.
— Я восстановлю Тиронг. Верни нам Ырли, она важна для Тайлаари*, ей предначертано сделать много хорошего для наших миров, — попытка пробудить в пленнике чувство долга и любовь к отечеству ни к чему не привела. Он снова зевнул, разглядывая пришедших сверху, как каких-то насекомых. Да уж… Какая любовь может быть у дракона, кроме как к самому себе? — Ийзэбичи! Просто отпусти моэру, — сдалась гайя, — и уже завтра твой город снова оживет. А значит, будет много свежей крови, необходимой для питания «когтя дракона». Ты не больше заснешь, сам того не желая. Сколько… скажи, сколько ты хочешь? Десять тысяч жителей? Двадцать, пятьдесят?
— И где же ты их возьмешь? — темная бровь собеседника недоверчиво поднялась. — Ведь рабство официально запрещено в наших мирах, — он сделал особое ударение на предпоследнее слово и, немного подумав, исправился: — было… тысячу лет назад.
— Это моя забота! — отрезала она. — Сколько тебе надо?
— Нисколько, — ухмыльнулся Огненный. — Опять терпеть безмозглое стадо, блеющее о своих мелких проблемках? Нет уж, увольте! Я сыт по горло этими примитивными созданиями. Еще от прежних не успел отдохнуть, — мужчина поморщился, будто вспомнил что-то неприятное. — Вонь стояла не меньше недели, — понизив голос, сообщил он, — мясо так паршиво горит и…
— Ты чудовище! — не выдержала женщина.
— О да, я чудовище, — согласно покивал дракон. — Но лишь с твоей легкой руки, гайя. А вообще знаешь… я не в обиде. Иногда перебеситься и погрузиться потом во многовековую медитацию — очень полезно. Силы возрастают, нервы успокаиваются, мысли интерес-с-сные в голову приходят…