Кажется, на этот раз у меня «загорелись» не только лицо и уши, но и вообще все. Лежу себе, пылаю от стыда и… начинаю медленно осознавать, что под щекой и левой ладонью вовсе не обнаженная грудь мужчины, да и на мне при отсутствии штанов и жилета, по-прежнему надето белье и рубашка.
Пф-ф-ф… Такого облегчения я не испытывала, наверное, даже когда спаслась от маануков на «кладбище невест». И тут Сэн заявил, почти касаясь губами края моей ушной раковины:
— Я ее не смущаю, страж. Просто… с-с-согреваю, — горячий такой шепот, ага, действительно, с-с-согревающий, ибо вспыхнула я еще сильнее, хоть и не думала, что такое вообще возможно.
— Эх, ну разве ж так согревают? — издал странный смешок аше-ар, и в следующее мгновение я ощутила, как прогнулась кровать за моей спиной, а потом на плечи легло еще одно одеяло, а с ним и тяжелая мужская рука. И было бы это не так страшно, если второй с-с-согреватель не прижался ко мне сзади так, что я во всех подробностях ощутила рельеф его большого и твердого тела.
— Черт! — процедила сквозь зубы, больше не пытаясь косить под спящую.
— Так тепло стало, айка? — мурлыкнул над ухом… над моим бедным алым ухом… теперь уже Кир, второй рукой он отвел с моего лба волосы, так удачно прикрывавшие до этого глаза.
— Жарко! — рявкнула я, хмуро глянув на его наглую конечность, а потом начала усердно барахтаться между двух одеял и… двух мужчин. Хотелось выбраться из этой сомнительной компании и ретироваться в уборную, чтобы там, включив холодную воду, сунуть под нее голову и… остудиться.
Горело все: лицо, шея, плечи, даже в животе буйствовал какой-то странный пожар. И, увы, к изжоге он не имел никакого отношения. Через минуту активных действия, я таки выбралась из «согревательного плена». В процессе от души потыкала острыми локтями в даже не подумавших отодвинуться гад… мужчин, в смысле. Якогбы случайно накинула братцу крови одно из одеял на наглую физиономию и, гордо встав, сделала шаг к краю кровати… слегка наступив при этом на ногу Сэн.
— Очаровательно выглядишь, малышка, — вместо ожидаемого возмущения, услышала я.
Опустила взгляд, взвизгнула и… бегом выскочила из чужой спальни. Да, рубашка по-прежнему была надета на мне. Вот только разорвана до самого пупка, и в сильно увеличенном вырезе было видно гораздо больше, чем допускали приличия. Мои правила, не их… Судя по смеху, доносившемуся из комнаты — этих двоих все более чем устраивало.
Р-р-р-р… хохмачи доистор-р-рические! Где там моя плетка?! А Огнерис? А… а… а штаны-то хоть где?!
Влетев в небольшое помещение, к счастью, не сменившее место обитания в стенах «живого» дома, я решительно повернула клапан и, набрав в ладони ледяной воды, плеснула себе в лицо. Затем подняла голову и уставилась на свое отражение в большом овальном зеркале. Хороша, ничего не скажеш-ш-шь. Уже не пунцовая, но с раскрасневшимися щеками, с каким-то диким блеском в светло-серых… чересчур светлых, если не сказать серебристых, глазах. Или здесь просто такое освещение?