— Австрийцев?
— Да и немцев тоже.
И.:
— Узнают они еще, как украинцы бьются. Будет час. Пусть помнят, если б не мы, не прошли они так скоро Украину.
Темнело. Староста поднялся.
— Надо идти. Я ночью никогда не хожу. Знаешь мое положение.
И пошел.
_____
Шофер рассказывает:
— Ездил в Житомир. Там ночью партизаны налетели. А с ними переводчик из Умани ехал. Спрашивали мы о втором фронте. Ничего, говорит, не знает. Говорит, под Москвою три дня страшный бой был. Но войска потребовались для другого фронта. Оттянули. Мы знаем, как оттягивают, сами оттягивались.
_____
Я стоял в долине. Солнце спускалось за холмы. Женщины прошли от триера, от молотилки. Над хатами появились дымы. Они были вначале густо-оранжевые. Потом бледно-желтые, потом синие и, наконец, молочные. Они теряли краски по мере того, как уходило за горизонт солнце.
А я думал почему-то об огнеметах, которые разрезают пополам танки, и о том, что такие огнеметы могут направить на восставших, и о том, что сказал сегодня простой кузнец Мехдод на берегу:
— Какой может быть мир? Дурные ждут мира. Два класса воюют. За всю землю воюют. Быть нейтральным, как пробуют многие, выждать — нельзя. Выждать нельзя, но выжидать надо.
29 августа 1942 г.
Атмосфера густеет. Что-то не вполне ясное, как туманы вокруг. Говорят о восстаниях в Польше, в Сербии, о том, что Турция объявила Румынии войну, что в Норвегии и Швеции десанты, что немцам надоело воевать.
_____
На базаре в Колодистом сообщили:
— В Вильховой (т. е. у нас) висит приказ, что будут проходить немцы на второй фронт. Так чтобы не сопротивлялись, скот ли будут брать, или хлеб, или из одежды что.
Женщины уточнили:
— Кажуть, миллион немцев пидэ. Приказ в Каменной висит.
Приказ в Колодистом действительно оказался. И действительно речь идет о скоте, хлебе, даже белье — без сопротивления. Учитель Л. добавил:
— О том, чтоб женщины не сопротивлялись, не говорится, но подразумевается.
Марусин старик сказал:
— Грабители придут. Разбойники.
Передавали, что в Галочьем лесу прорубают дороги вдоль и поперек шириною в восемь метров: «Такая сила пойдет».
У людей тревога. Они все прячут, вплоть до живых кур. Спешно снимают недозрелые арбузы:
— А то съедят и не побачишь!
Копают картошку:
— Еще самих заставят копать, раз на виду.
_____
Старый дядька Маруси, тот, что приветствовал немцев, говорит:
— Кажут, что немцев бьют, аж трещат. Може, правда это?
В другой раз:
— Сказали бы все: не хотим воевать. Ведь все люди одинаковы. Только говорят по-разному. Плачут и смеются все одинаково.
_____
К. — двадцатилетний парень, сейчас полицай. Приходит однажды выпивший. Идет разговор, будут ли немцы.