В начале июня 1919 г. фронтами Гражданской войны Харьков оказался отрезанным от Москвы. С 25 июня по 12 декабря город был занят Добровольческой армией Деникина. Объявляется всеобщая мобилизация всех призывных возрастов. Обнаруженный патрулем «белых» на даче Синяковых без каких-либо документов, в немыслимой драной шубе вместо пиджака, Хлебников едва не был застрелен как шпион «красных». Срочно пришлось обратиться в ту же земскую психиатрическую лечебницу («Сабурова дача»), в которой его временно комиссовали весной 1917 г.
Последнее освидетельствование «Владимира Хлебникова» в связи с его воинскими обязанностями документировано в статье В. Я. Анфимова 1935 г. – «В. Хлебников в 1919 году» (см. СС, 2:515).
«При наличии нарушения психической нормы, – констатирует профессор, – надо установить, общество ли следует защищать от этого субъекта или, наоборот, этого субъекта от коллектива. Наличие выдающихся задатков у талантливого Хлебникова ясно говорит о том, что защищать от него общество не приходится и, наоборот, своеобразие этой даровитой личности постулировало особый подход к нему со стороны коллектива, чтобы получить от него максимум пользы. Вот почему в своем специальном заключении я не признал его годным к военной службе».
Помимо рекомендательного заключения, адресованного армейской мобилизационной службе, в статье Анфимова важны общие наблюдения над необычным пациентом (истолкование полученных от него биографических сведений, которые легли в историю болезни).
«Он происходил из семьи с наследственно-психическим отягощением. В роду были и душевнобольные, и чудаки-оригиналы. Один из братьев матери страдал депрессивной формой какого-то психоза <…> Еще в гимназии он страдал неврастенией <…> Для меня не было сомнений, что в Хлебникове развертываются нарушения нормы так называемого шизофренического круга в виде расщепления (дисгармонии) нервно-психических процессов <…> В своей жизни В. Хлебников, по-видимому, не имел ни постоянного местожительства, ни постоянных занятий в обычном смысле этого слова. В вечных скитаниях он терял свои вещи, иногда их у него похищали воры. Рукописи свои он тоже постоянно терял, не собирая и не систематизируя. Про него можно сказать то, что другим психиатром написано про другого талантливого французского писателя Жерара де Нерваля: „Всем своим существом он вошел в жизнь литературной богемы и с тех пор никогда не научился другой жизни“ <…> Проблема любви в жизни Хлебникова с самой юности ставилась и решалась своеобразно. В собранном мною анемнезе я отметил, что пациент начал половую жизнь поздно и она, вообще, играла очень малую роль в его существовании».