Ким отрывает взгляд от передней зверюги и видит Каверина в луче брошенного на землю фонарика. Капитан стоит перед транспортом, выставив одну ногу вперед; он делает несколько быстрых резких замахов, и в головы нескольким псам летят камни. Достается и вожаку, и тот с взвизгом отскакивает вбок. Взвизг мгновенно перерождается во взрык.
Как он мог быть таким кретином?! Как мог не подумать об этом?!
Каверин должен был пойти за ним. Ведь Ким – штатский. Капитан внешних силовиков будет защищать штатского любой ценой. Даже в заведомо безнадежном бою, потому что это его долг.
Ким хотел спасти их, а вместо этого заставил покинуть укрытие.
Новые камни летят в волков, и воздух наполняется скулежом и рычанием; звери рассыпаются, но быстро перестраиваются, чтобы насесть уже на новую цель. И тут появляются Панько и Сун: их фонарики слепят зверей, заставляют затормозить. Но это, конечно, ненадолго, и силовики прекрасно понимают, что ненадолго, и нападают первыми.
Каверин бросается на вожака, Панько с Суном оказываются по обе стороны от командира. Вдруг Ким вспоминает и чуть не плачет от облегчения: Вселенная, парализаторы! Всегда на бедре, у каждого силовика! Они отобьются!
Но почему Каверин бьет пса здоровой, левой, рукой, вместо того чтобы обездвижить? Почему маленький Сун вертится и коротко тявкает от того, что кто-то повис у него на локте, и, стряхивая зверя, пинает его ногой в живот? Панько что-то кричит, как разгневанный бог древнего мира, хватает волков за шиворот, за шкирку, отшвыривает, перебивает лапы, топчет морды и головы.
Объяснение только одно: Магнитка вывела парализаторы из строя. А значит, сейчас он увидит, как звери растерзают и сожрут всю «звездочку»…
Ким закричал что-то и побежал. Подлетел к ближайшему зверю, плечо предупредило: не за хвост; и он схватил с земли осколок камня и повалил пса на бок, и бил его по зубам, по морде, а тот отбивался с невероятной энергией. Ким сообразил отбросить камень, сжал мохнатую глотку, навалился всем весом, терпя, пока пес царапал его когтями… Прошла минута, и зверь уже не дергался, а Ким все сидел на нем, пока не встряхнулся, а в уши опять не ворвались вопли, стоны и визжание.
Пять-шесть волков лежали на земле, но все остальные наседали на каверинцев, теснили их к транспорту. Фонарики раскатились по земле, но Ким заметил, что у командира кровь на лице; он видел, как Сун оступается, падает и мгновенно вскакивает – уже с двумя волками на загривке. Панько кинулся ему на выручку, оторвал одного, но другой, посмелее, уже схватил его самого за ногу. И тут из-под земли (из-под машины на самом деле) выросла еще одна фигура – Влас! – и с пронзительным криком кинулась в гущу схватки. «Влас» взмахнул длинным конским хвостом, и Кима захлестнуло исступление, безудержное, неукротимое бешенство: убивать их, давить, перебить их всех!