– Это неважно, – твердо отозвался консул. – Мы спасем тех, кого спасти важнее всего. Завтра они могут нас распять, но через сотню лет, когда тринадцатый сектор вновь откроется, их внуки будут нам благодарны.
Ким не ответил, и консул, подождав немного, заговорил убеждающе:
– Мы утверждали, что Город неуязвим. Но все, что происходило в последнее время, доказывает обратное. Гибель сои, бунт механизмов, синтеты… Слабых мест у нас достаточно: один-единственный безумец Лексус оказался способен устроить катастрофу в обстоятельствах совершенно обыденных и благополучных. Ты представляешь, что начнется в условиях такой страшной угрозы, как критическая нехватка энергии? Город погибнет, так или иначе, это предрешено. Но сейчас мы еще можем сохранить его наследие и передать следующим поколениям… Ким? Ты слышишь меня?
– Ерик и Индра здесь?
– Что? – Старший анализатор, казалось, был немного сбит с толку внезапной сменой темы. – Ах, они… Оба молоды и получили приглашения. Но сегодня здесь только те, кто сам захотел прийти – по собственной воле. Никто не сможет сказать… В каком-то смысле это был принципиальный момент. Лишь за одним человеком я посылал.
– Найдите их, и я помогу, – чувствуя, что старший анализатор не понимает, Ким настойчиво пояснил: – Вы знаете, я кое на что способен. И я вовсе не хочу, чтобы вас распинали. Я смогу успокоить людей, смогу убедить в чем угодно. Но Ерик с Индрой должны быть здесь.
Помолчав, Эдо осторожно начал:
– А эти двое, что, уже тоже…
– Они мои друзья.
Было буквально слышно, как старший анализатор взвешивает что-то в уме.
– Не уходи далеко. Я посмотрю, что можно сделать, – наконец, послышалось в трубке, и Эдо отключился.
Ким медленно отнял пластфон от уха. В ту же секунду раздалась музыка, и люди в зале стали поворачиваться к балкону, близ которого он стоял. Торжественная часть началась.
Незнакомый голос завел что-то про важный для всех день – обычный треп, прислушиваться не стоило, и Ким попятился к стене, перебегая взглядом от человека к человеку, то и дело натыкаясь на знакомые детские физиономии. Невероятно… Неужели он один знает, что вот-вот должно произойти? И что ему с этим делать?
Не один, конечно: вот мелькнуло в толпе лицо давешнего человека в белом. Значит, они там уже закончили, все готово. Жизнерадостный тип вовсю улыбался и уже урвал себе бокальчик чего-то, чтобы отметить, как замечательно все для него складывается в этом мире.
Самое ужасное, что Эдо прав. Немного энергии, размазанной тонким слоем по всему Городу, – все равно что ничего. Немного энергии для немногих – это сто лет жизни. Много чего может случиться за сто лет. Может, когда тринадцатый сектор опять поднимется, его жители получат в свое распоряжение совершенно пустой Город. Богатое наследство от вымерших, как мамонты, предков.