На другой день, 17 октября, китайские суда ушли в море. «Надежду» провели за Папенберг, велели отдать якорь в 7 км от «города, недоходя императорской крепости. Японцы обещали подвинуть корабль еще ближе к городу по уходе голландских кораблей.
После долгих переговоров японцы исполнили просьбу заболевшего Резанова — разрешили ему совершать прогулки на берегу. Для этого они отгородили небольшое пространство в 54 м длины и 21 м ширины. Соорудили беседку из бамбука и расставили вокруг караулы. 29 октября на «Надежду» прибыли чиновники. С большими церемониями и «великими вежливостями» они проводили посланника на берег под конвоем двадцати парусных судов с войсками. Оказалось, что место крайне неудачно для прогулок: пыльное, без тени. Посланник вскоре отказался от прогулок и не сходил с корабля.
8 ноября из Нагасаки ушли голландские суда. По приказанию губернатора корабль был проведен на буксире за императорские караулы, где стал на якорь.
Болезнь посла все усиливалась; губернатор обещал предоставить ему на берегу помещение, к отделке которого велено было приступить. Выбрали местность напротив голландской фактории, где помещался рыбный базар Мегасаки. Участок окружили бамбуковым забором как со стороны моря, так и со стороны Десимы, с которой посольство не должно было иметь никаких сношений.
Дом посланника и его свиты состоял из девяти комнат, отделявшихся друг от друга бумажными перегородками и ширмами. На дворе помещались четыре магазина, два — за воротами. Местность с трех сторон окружал залив; четвертую обнесли тыном из бамбука. вышиной B3I. Ворота, выходившие прямо в воду, запирались с обеих сторон замками. Самый залив против дома огородили тыном в два ряда на расстоянии 106 м, чтобы близко не подходили суда. На концах помещались две караулки с солдатами. Наружный ключ от ворот был у морского чиновника, внутренний — у сухопутного офицера. Другие ворота выходили в переулок, который вел к городу. Здесь находились две караульни: одна полицейская, другая военная. Кроме того, на горе были расставлены караульные дома с пикетами, так что сверху можно было видеть все происходящее внизу.
Остров Десима, на котором жили голландцы, отделялся от посольского помещения заливом. В начале декабря отделка посольского дома была окончена, и 17 декабря Резанов с большой торжественностью переехал на берег. В этот день с раннего утра Нагасакская бухта приняла праздничный вид; весь залив был наполнен множеством судов и лодок, украшенных флагами, на берегу расставлены войска.
Около полудня показалось огромное, богато украшенное японское судно — собственная двухпалубная джонка феодального князя Хизенского. Стены и перегородки кают были покрыты лучшим японским лаком, трапы из красного дерева отполированы как зеркало, палубы устланы дорогими коврами. Не только двери и окна, но и борты и палубы украшали дорогие ткани. Нижнюю палубу обили лиловыми шелковыми обоями с белыми вышитыми гербами; верхнюю часть судна украсили разноцветными материалами с вытканными золотом и шелком цветами и гербами. Для посла со свитой и для важнейших японских сановников устроили в кормовой части павильон из дорогой ткани с особенно красиво вышитыми цветами, птицами и гербами. Войдя в джонку, Резанов приказал поставить у входа в павильон двух гренадер и поднять флаг чрезвычайного посла с двуглавым орлом посредине.