Алеуты принадлежат к самым рослым племенам эскимосского корня, не отличавшегося вообще особенно крупным складом. Все они были широкоплечи, сильны и, несмотря на грубую работу и лишения, обладали маленькими и изящными руками. Вследствие постоянной привычки сидеть на байдаре, ноги мужчин были искривлены.
Зимнее жилье свое алеуты, как и все эскимосы, устраивали в земле, обкладывая его снаружи снегом, а летом они жили в чумах из оленьих шкур, обыкновенно по несколько семейств вместе. Мужчины, женщины и дети спали вместе.
Не особенно развитый в умственном отношении, алеут отличался необыкновенной переимчивостью. Он удивительно легко усваивал ремесло, виденное им вскользь. Таким образом, между ними появились после знакомства с русскими столяры, плотники, кузнецы, сапожники. Алеуты были превосходными моряками и охотниками. Лодка-байдара была вторым жильем алеута. Замечательно легкая, она состояла из узкого деревянного остова, обтянутого со всех сторон и сверху тюленьими шкурами. С легким веслом, с оружием перед собою, поддерживая равновесие, быстро летал алеут по морским волнам. Кроме легких байдар, существовали большие байдары для трех человек. На них отправлялись на дальние промыслы и экспедиции. Для женщин существовали такие же байдары. В них помещалось всегда несколько женщин; взрослые мужчины считали дозорным сесть в женскую байдару.
До появления русских алеуты управлялись тойонами — родовыми старейшинами. Тойоны и другие знатные и зажиточные алеуты составляли верхушку населения, затем следовали просто свободные люди — большинство населения — и, наконец, рабы. Попав под власть Российско-американской компании, алеуты очутились в положении крепостных людей. Только тойоны сохранили свое привилегированное положение и стали в большинстве случаев приказчиками компании.
В морских промыслах это племя развивало свои силы и способности и обнаруживало исключительное мужество. В апреле выходило с острова в море более трехсот байдар. Все они разделялись на партии по пятнадцать, двадцать, тридцать лодок в каждой. Несмотря на бури и волнения, они уходили далеко в море. Каждая партия раскидывалась прямою линиею, оставляя от одной лодки до другой значительное расстояние. На промежутки эти и было обращено внимание охотников. Как только где-нибудь между лодками показывалась голова морского бобра (выдры), в нее летела стрела. Лодка, с которой заметили ее, следовала за нею, остальные байдары образовывали боевой круг, центром которого служила первая». Как только бобер вторично показывался, в него опять летели стрелы, и скоро убитого зверя вытаскивали из моря. Если же появлялось несколько бобров, партия распадалась на несколько кругов, и каждый производил отдельный промысел.