— Тебе чего надо? — Данила, не скрывая враждебности, повернул к главарю воров автоматный ствол.
— С гражданином начальником перетереть напоследок. — Коля Тайга стоял достаточно близко, и в темноте было видно, как блестят, когда он растягивает рот в улыбке, две металлические фиксы. — Скажу ему пару слов. Отпущу грехи, нельзя на тот свет без отпущения, разве не?
— Ты разве поп? — Брови Червоного взлетели вверх.
— Да и ты не святой! — отрезал Коля Тайга. — Никто здесь не святой, все мы грешники.
— Ага, все к Богу в очереди, — вставил Шарик.
— Сейчас вот начальника очередь, — Тайга кивнул на окровавленного майора. — Завтра, может, твоя, Червоный. Или вот хоть Танкиста. — Кивок на меня. — Или вон Циклопа. — Кивок в сторону одноглазого Томаса.
— Твоя когда?
— И за мной придут, когда надо, — легко согласился Коля Тайга. — Видишь, сколько у нас с тобой, хохол, общего…
— Ты это к чему?
— К тому самому. — Теперь и Коля Тайга повернул голову на звуки стрельбы со стороны выхода. — Все эти людишки, которые тут сидят, — шелупонь, жизни не знают, крови не нюхали. Мне с ними не по пути, им со мной — тоже. Они как спирт найдут и кухню разбомбят, нажрутся, зенки зальют, покричат — вот и вся свобода. Мне и вот этим нормальным бродягам, — Тайга широким жестом обвел свое небольшое войско, — тут, с ними, нечего делать.
— Твое дело.
— Нет, Червоный, это уже наше дело. Общее. Тебе тоже с ними не по пути. У тебя… у всех вас точно есть план. И свое дело вы, мужики, знаете. Тогда мы с вами.
— Кто так решил?
— Я вынес вопрос на коллектив. Мы приняли резолюцию. — Коля Тайга криво усмехнулся. — Все как по закону.
— По вашему закону я не живу, — отрезал Червоный. — Советские законы мне вообще до одного места. А людей у меня хватает.
— У тебя? Тебя здесь кто-то бугром назначил, а, хохол? — оскалился Тайга.
— Меня никто никем не назначал. У нас общих сборов не проводят. Я решаю сам, с кем мне идти дальше и куда.
С Колей Тайгой никто из заключенных здесь, в лагере, не позволял себе говорить вот так, прямо и даже нагло. Немного зная главаря воров, я нутром чувствовал: даже если эти двое между собой о чем-то договорятся, чтобы только не начинать грызню за шаг до выхода на волю, при первой же возможности Тайга ударит Червоного ножом. Или выстрелит в него.
В спину. Иначе с такими, как Червоный, Томас или Лютый, такие, как Тайга и Шарик, не справятся.
Не знаю, как далеко зашли бы эти двое в ту ночь, если бы из темноты не выбежал запыхавшийся Ворон: на шинели с левой стороны расплылось пятно, левая рука двигалась плохо, но правая сжимала автомат. Ворон зачастил возбужденно: