— Тут постоянно что-то случается, — Лиза повела плечами. — Помните, я ходила в райцентр топливо для школы выбивать?
— Так точно. Дрова украли? — Этого, кстати, можно было ожидать, и такие дела подпадали как раз под мою компетенцию.
— Есть дрова, их позавчера все же привезли.
Точно — за поссоветом с грузовика побросали какую-то древесину.
— Ага, так это ваши дрова свалили вон там?
— Наши, школьные, — закивала учительница. — Я тут пыталась выяснить, почему их не под школу привезли, а здесь сбросили… Ну, то есть разобралась: их выписали, оказывается, на Ямковский совет, не на школу, здесь и выгрузили. Логики нет, но уже ничего не попишешь. Тут другое: раз дрова есть — их нужно перевезти к школьному зданию. А товарищ Пилипчук, когда я к нему обратилась, вот такие глаза сделал, — Лиза прищурилась, очень похоже копируя манеру здешнего председателя смотреть на людей, — и говорит: «Вам привезли — вы везите! Я вам не извозчик, пани-товарищ!»
— Так и сказал?
— Так и сказал, представляете! Можно подумать, это мне лично нужно! — Учительница заводилась, ее и без того большие глаза становились еще больше и круглее. — Меня хозяйка на квартире держит только потому, что на меня, оказывается, ей выписывают дрова и уголь! Дети вместо уроков русской литературы собирают то пепел, то желуди. Желуди еще могу понять — их в восточные области отправляют. А пепел, пепел зачем? Вы видели, Михаил, чтобы кто-нибудь где-нибудь когда-нибудь собирал пепел?
Я молча покачал головой. Отчасти от того, что ответа у меня не было, отчасти потому, что только теперь, когда Лиза раскраснелась от праведного гнева, я увидел наконец, какая она красивая, и не хотел ее прерывать: розовые щечки, пухлые губы, большие глаза, коса, пальтишко, натянутое спереди, на уровни грудей… А она, игнорируя состояние, которое вдруг меня охватило, пылко продолжала:
— Спрашиваю: почему нужно именно сейчас собирать желуди? Мне говорят — потому что сезон и соцсоревнование, со школы нужно детей приучать. Нет, говорю, почему вы сняли детей именно с моего урока, с русского языка? Нет ответа! Физкультурное движение развивают, есть такое постановление партии и правительства. А литература, язык — какое постановление требуется? Михаил, меня предупреждали, я пытаюсь не обращать внимания, но это же диверсии!
Даже если б я с Лизой соглашался, такой поворот разговора мне ну никак бы не понравился.
— Ну, знаете, с диверсиями пусть другие компетентные органы разбираются, — произнес я осторожно и взял ее за плечо. Она не сбросила моей руки: или не придала значения жесту, или не захотела. — Если вы пришли ко мне за советом — хорошо сделали, правильно. Но я всего лишь участковый, один милиционер на все Ямки. Кого-то подозрительного задержать, посадить в холодную и вызвать МВД — это мое, а воспитывать директора школы, тем более поселкового председателя, не в моей, Лиза, власти. — Я попытался улыбнуться. — Скажем, возьму я Пилипчука на мушку и прикажу привезти вам дрова. Он послушается, а потом скажет кому надо: вот, мол, участковый Середа пытался устроить теракт.