Из-за перегородки слышен голос самого Печки, а тут его карточка. Старательно заполнен каждый пункт. Почерк ровный, чистый, лишь кое-где цепляешься за ненужные завитушки. Год рождения... Национальность... Дальше Иван читает о том, что ему хорошо известно. Вот хотя бы эти строчки: "Отец погиб во время Великой Отечественной войны, старший брат служит в армии..."
Привычно сказано: погиб. А что это значит, не всегда и представишь себе. У Ивана тоже погиб отец, у десятка добросельских семей - такие же записи. А что за ними? Может, эти люди сутками истекали кровью, прежде чем появилась возможность перевязать их, оказать запоздалую помощь. Возможно, лежали они где-нибудь посреди болота, в голом, безлюдном месте, где на них мог набрести разве что дикий зверь, но не теряли надежды на спасение... Возможно, выполняя боевое задание в тылу врага, пожертвовали жизнью, чтобы передать сведения, важные координаты. А может, некоторые из них живы и сейчас, томятся где-то, но не могут дать о себе знать на родину, попросить, чтобы их вызволили.
Когда Иван глубоко задумывался, перед глазами у него вставали самые разные обстоятельства гибели отца. И все они были героическими, потому что отца своего Иван очень любил. Сколько тот, вечный молчун и труженик, поносил уже не маленького сына на руках, пока у него болела нога и он не мог шага ступить. Бывало, выйдут весною в сад и отец скажет:
- Держись покрепче за шею.
Иван обеими руками обовьет отцовскую шею, потому что тот часто нагибается посмотреть, не слишком ли заглублена шейка деревца, не повредили ли зайцы кору.
- Скоро ты поправишься, - обнадеживает его отец, - станешь помогать мне. Мать у нас, сам видишь, все болеет, худо ей, а работы по дому много.
И мальчишка верил, что он поправится, будет стоять на своих ногах, ходить, бегать. В любое время года, в любое бездорожье брал его отец на руки и нес за несколько километров в медпункт. Старик-фельдшер осматривал ногу, давал мази и тоже говорил, что скоро все пройдет, заживет, что через какую-нибудь неделю-другую малец сможет бегать с кем угодно наперегонки. Отец утирал рукавом потное лицо и на глазах веселел, а маленький Иван смотрел на черные влажные космы отцовских волос, тихонько двигал больною ногой, и казалось ему, что вот сейчас он удивит не только отца и этого доброго дедулю-фельдшера, но и весь мир: встанет и пойдет сам домой. Отец едва будет поспевать за ним и до самой хаты не возьмет на руки, потому что в этом не будет нужды.
Иван и впрямь скоро поправился, однако все же хромал: ногу стянуло в поджилках. Долго еще он верил отцу и старому фельдшеру, что и это со временем пройдет, что он станет хорошо бегать и даже обгонит Андреева Владика, который, как известно, бегает быстрее всех. Потом надежда эта стала угасать, светлые мечты - рушиться, мальчик сделался тихим и не по годам задумчивым. В начальной школе он учился вместе с Василем и Владиком. Те каждый день зимой катили в школу на железных коньках, потом гремели ими даже в коридоре. А Иван уже не завидовал. Он уже знал, чувствовал, что не все то доступно ему, что доступно Василю или Владику. Ну и пусть у них по два конька, пусть себе железные, а у него один, деревянный, окованный толстой проволокой. Зато отец его сделал сам. Иван привязывал этот конек к правой ноге, а левой, которая была короче, отталкивался. Так и ехал по замерзшей канавке до самой школы.