С подножки кабины, придерживаясь двумя руками за дверцу, соскочил худой носатый сержант.
Зажав волосатую ноздрю пальцем, высморкался на грязную землю. Вытер пальцы о штанину и поздоровался со старшиной за руку.
Потом вытащил из кирзовой планшетки мятый лист бумаги.
— Я буду называть фамилии, подходим, расписываемся в ведомости, получаем оружие. Потом становимся в строй. Всем всё понятно?
Когда опустили борт, штрафники увидели наваленные на полу кузова винтовки. Наверное, их собрали на поле боя. Винтовки были порядочно изношенные, в налипшей на них засохшей земле. Некоторые в крови, ржавчине, с сыпью в каналах стволов.
Старшина роты крякнул, вполголоса выматерился. Для него, кадрового вояки, который всю службу пекся о чистоте и исправности оружия, видеть ржавые и побитые винтовки, было тягостно.
Штрафники переглянулись, и взгляд их стал общим взглядом волчьей стаи, готовой вырвать что-нибудь из чужой глотки.
Сержант уткнулся в список.
— Клепиков. Получи оружие!
— Лови, — Крикнул из кузова один из бойцов и ткнул ему винтовку стволом вперёд. Клёпа, неловко подпрыгнув, ухватился за холодную железяку.
Он был невелик. В тяжелых ботинках, напитанных водой и кой-где перепачканных глиной. Но заартачился как большой.
— Что ты мне эту палку суешь? Она же кривая! С ней ещё мой дед в Крымскую компанию воевал. Давай автомат!
Автомат ему не дали. Сержант вздохнул, потом вспомнил, кто стоит перед ним, гаркнул:
— Щас как тресну по башке, падла уголовная! А ну-ка встань в строй!..
Изо рта сержанта на Клёпу пахнуло махорочным перегаром.
Клёпа получил винтовку, встал в строй.
Только получили оружие и тут же новая команда старшины:
— Винтовки разобрать, почистить и смазать. Чтобы блестели. Как у кота яйца. Ночью на передовую. Там же получите боеприпасы. И смотрите мне!
Потом подумал и добавил:
— Винтовка должна у каждого работать, как жена в постели.
Носатый сержант сел в кабину, и полуторка, развернувшись, поползла обратно.
Где-то в стороне нервный мат старшины:
— Куда ты целисся, баран?! Мать твою! Мать! Мать!
Голос Швыдченко:
— Да я… это… только попробовал.
Снова крик старшины:
— Пробовать на своей бабе будешь, если она тебе даст. А здесь всё по команде!
И снова, мать-перемать!
Вечером старшина жаловался командиру роты:
— Ну и ёры, товарищ командир! Ну и ёры! Пятнадцать рокив в червонной армии служу. Но таких ещё не видав. Так и смотрят, как что-нибудь спереть, или напакостить. Скрали у меня портсигар. Не иначе как энтот, плюгавый, с блудливой мордой. Если они также и воевать будут, наплачемся мы с ними!