Посреди ночи штрафников растолкали, всех выгнали из траншеи. Потом раздали патроны — по три обоймы на человека.
Сложили обоймы в подсумки, подтянули ремни и через четверть часа уже топали по грязи в темноте навстречу вспыхивающим осветительным ракетам и колко пронзающим темноту огнистым трассирующим пулям.
Люди, в своих серых бесформенных шинелях, похожие друг на друга как близнецы угрюмо тащили на своих плечах и загорбках пулемётные станки и стволы, миномётные плиты, длинноствольные противотанковые ружья, похожие на длинные носы каких — то чудовищ.
Винтовка. Противогаз. На поясе подсумок с обоймами. Саперная лопатка. Котелок. На голове — неудобная и тяжеленная каска. За спиной горбится вещмешок с запасными портянками и нижним бельём.
В кармане сухарь.
Приклад винтовки елозил по спине, стараясь ударить по заднице.
— Не растягиваться! Шире шаг!
— Куда нас ведут? — спрашивал Швыдченко у идущего сбоку от строя молоденького младшего лейтенанта.
В штрафных ротах полагалось держать агитаторов, кем и был младший лейтенант, и тот ответил с небрежной грубоватостью в голосе:
— Когда придём, тогда и узнаешь. Отставить разговоры в строю!
Ночью подморозило. Звезд совсем немного — видны только самые крупные. Небо все же светлее, чем в Тайшете. Справа и слева в темноте виднелись танки и самоходки с длинными стволами, какие то деревья, бугорки блиндажей.
Шли долго. Устало бредущее воинство остервенело всаживало в колеблющийся мягкую, размокшую от дождя землю стоптанные каблуки старой обуви, пока не уткнулись в перекопанное и перерытое траншеями поле.
Отдельню штрафную роту поставили в первом эшелоне. Бойцы быстро заполнили пустые окопы, которые до них занимал стрелковый батальон. Пехотой усилили фланги.
Во втором эшелоне уплотнили боевые порядки. Батальонам предстояло идти сразу же за ротой прорыва.
Именно отсюда должно было начаться наступление.
* * *
Неделю назад, после возвращения из госпиталя, капитан Анатолий Половков оказался в офицерском резерве армии.
Он шёл по улицам небольшого прифронтового городка походкой незанятого человека и скользящим взглядом окидывал жилые дома, учреждения, прохожих и по военной привычке оценивая, где бы поставил огневую точку, высматривая попутно варианты отхода.
На душе был лёгкий шок.
За три года войны, в армейский тыл он попал впервые.
Сразу же поразило огромное количество наглаженных и затянутых в ремни офицеров, сновавших по улицам с деловым видом. У многих на груди ряды орденов и медалей.
Половков со смущением покосился на свою грудь. За три года боев он заработал всего лишь две медали «За отвагу».