* * *
Наступление советских войск выдохлось и фронт уже второй месяц находился в обороне.
Вначале части пошли в наступление. Но немцы быстро опомнились, пришли в себя, потом перехватили инициативу и кое — где даже начали контратаковать. Натиск советских войск постепенно пошёл на спад. Люди были измотаны непрерывным наступлением, было приказано боеприпасы не тратить.
Их надо было беречь. Снарядов у Родины было уже мало, а солдат все еще хватало.
Немцы успели перегруппироваться, подтянули подкрепление, и все попытки атаковать заканчивались ничем.
Пехота осталась лежать под неприятельским огнем. Телефонисты передавали командирам полков, батальонов и рот перемешанные с матом ожесточённые приказания старших командиров: «Прорвать! В Христа, в бога, мать и селезёнку! Поднять людей в атаку и опрокинуть фрицев!»
Приехал легендарный маршал Ворошилов. Кричал на командира дивизии за то, что людей не смог поднять в атаку.
Командиры взводов и рот, выполняя приказ все поднимали и поднимали людей в бессмысленные и безнадежные атакующие броски.
Но в конце концов стало ясно, что продвинуться вперёд уже не удастся и после пятой, шестой… восьмой неудачной атаки поступил приказ: «Окопаться».
Пехота начала зарываться в землю. Все работы велись по ночам, при свете разноцветных немецких ракет и горящей техники.
В общем, всё было как всегда.
В земле как паутина появился запутанный лабиринт траншей, звериных нор и норок. Через несколько дней местность уже было не узнать. Это был уже не лесистый берег, какой-нибудь речушки, не участок поля, а истыканный минами, опоясанный колючей проволокой, начинённый железом и политый кровью «передний край», разделенный на два мира, как рай и ад.
По ночам с той и другой стороны слышали, как стучат топоры противника, тоже укрепляющего свой передний край.
Выкапывались и тщательно маскировались от авиации противника блиндажи и землянки.
Подтягивались тылы, подвозились снаряды, патроны, водка, хлеб, сено, консервы. В ближайшем тылу, где-нибудь в лесу разворачивались медсанбат, полевая почта, вспомогательные службы.
Прибывала артиллерия. Орудия вкапывались в землю и пристреливались по отдельным целям и ориентирам на местности.
Начиналась более или менее спокойная фронтовая жизнь, дрянная, лишённая комфорта и удобств, но все-таки жизнь. Солдаты на передовой начинали получать ежедневные сто грамм, полевая почта привозила солдатские треугольники писем и это уже была почти счастливая жизнь.
Проходило несколько недель и даже несколько месяцев.
Стояние в обороне начинало казаться изнурительным, скучным, невыносимым.