* * *
Кисло-серый хмурый день. Вечереет. Кое — где лежит снег. Он грязный, в синеватых оспинах и подтеках.
У землянки, там, где лежали трупы, он перемешан с подмерзающей буро-желтой глинистой грязью.
На подводах притащилась похоронная команда. Их валко тянули понурые и грязные по брюхо трофейные клячи.
Некому их было на передовой чистить. Некогда. Да и незачем, всё равно убьют. Так и стояли они в ямах, накрытых хворостом, в навозе по брюхо.
За подводами тянулась тёмная извилистая колея.
Держа в руках вожжи, не торопясь брели трое обозников. На них длинные заляпанные грязью шинели.
В подводах лежали несколько больших чувалов, накрытые мешками и рогожей.
Поймавшая запах близкой смерти головная лошадь фыркнула, прянула в строну.
— Т-пр-ру, курва! — Ругнулся обозник. — На махан захотела!?
Голос и скрип повисли в стылом воздухе, лёгкий ветерок принёс терпкий запах конского пота и навоза.
Земля мерзлая и каменистая, глубоко не укопаешь. Для могилы выбрали большую воронку.
Прежде чем бросать тела, покойников раздели.
С них стаскивали пробитые пулями телогрейки, окровавленные гимнастёрки и даже кальсоны. На окровавленных телах рябь многочисленных татуировок. Синели портреты вождей мирового пролетариата: Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. Успевшие окоченеть руки неуклюже торчали в разные стороны, словно посылая последний привет своим бывшим товарищам.
Одежду кидали в рогожные чувалы. Словно серым крылом махнуло по лицам стоящих поодаль штрафников. Охмурились. Зароптали.
Загребая землю носками сапог, подошёл замполит. Издалека крикнул:
— Отставить! В чём дело?
Выслушав штрафников, он подошел к лежащим телам и, полузажмурясь долго разглядывал убитых. Потом подозвал к себе старшего команды похоронщиков.
Что-то долго говорил ему, без конца трогая рукой кобуру своего ТТ.
До стоящих вдалеке штрафников доносились лишь отдельные слова.
— Каждый из них… герой… за Родину. А ты… ты их… без штанов… в землю! Они что, не заработали?!
Сержант широкий, почти квадратный, с рыжей щетиной до скул, дыша водкой и махорочным перегаром, смотрел на него равнодушным взглядом человека, которому выпал другой жребий. Потом отрицательно покачал головой, досадливо отмахнулся.
— Не могу. Приказ самого Верховного. Нарушу, сам у вас окажусь. Обуви и одежды не хватает, снимают для нового пополнения. Так что извини лейтенант.
Замполит махнул рукой, горбя плечи и спину, отошёл в сторону.
Лица убитых прикрыли брезентом и присыпали землёй.
Фамилии погибших вписали в специальную книгу с указанием места нахождения могилы и ориентиров по местности. Донесение о потерях отправили в штаб.