Лучинский дозвонился до нас минут через тридцать, когда мы уже заканчивали чаевничать, уничтожая мои гостинцы. Шоколад и галеты, да и сахар пошли на ура, под конец к нам и Морозов присоединился. Он, оказывается, посты обходил, когда я подъехал.
Когда телефон зазвонил, трубу снял политрук. Было забавно наблюдать, как после того как он представился, у него вытягивается лицо и он непроизвольно встает, слушая неизвестного собеседника. Майор у нас еще как мог нагнать жути.
— Вас, — протянул он мне трубку.
Я уже давно встал и подошел, ожидая, когда тот передаст мне ее, поэтому сразу же взял и сказал:
— Здорово, Батя.
— Докладывай, — влет велел тот.
Косясь на присутствующих армейцев, я кратко изложил захват техники и уничтожение передового отряда вермахта и перечислил то, что удалось взять трофеями, а также чем поделился с армейцами. Также я сообщил, что гоню технику к нам на базу, мол, будут учебным пособием, майор сразу вник, что я хочу, и начал отдавать команды.
— Ясно. Значит, так, у меня друг — начальник особого отдела фронта, ты его знаешь, тот, что две недели назад приезжал за пополнением и нахваливал твои «монки».
— Это который предлагал, чтобы у нас открыли отдельную кафедру для обучения сотрудников по выявлению и уничтожению диверсантов в тылах наших войск? — уточнил я.
Еще бы я не помнил его, он, изучив мои записи — восемь толстых блокнотов исписал, меня же и хотел поставить на эту кафедру. А весом он обладал немалым, и к нему прислушались. Ладно, я раньше свалил.
— Да, он. В общем, я сейчас с ним свяжусь, дальше будешь выполнять его указания. Ожидай на этом аппарате. Все ясно?
— Да, товарищ майор, все ясно.
— Ожидай звонка.
Положив трубку, я сказал присутствующим:
— Похоже, я тут задержусь у вас, снова у телефона велели сидеть и звонка ждать. Со мной должен связаться начальник особого отдела фронта и дать дальнейшие указания.
Это сообщение вызвало еще большее охреневание, но командиры быстро пришли в себя, и мы продолжили чаевничать по второму кругу. Галет я принес много, хватало, а шоколад и сахар уже подъели. Я коротко описал любопытным командирам, как «мы» ликвидировали немцев. Приукрасил, конечно, да немного опытом поделился, так что рассказ прошел на ура. Ко всему прочему, я рассказал о тех дезертирах, что ограбили соседей Павла Аристарховича.
— Шестеро? — уточнил старлей. — Картошки и самогона у них при себе уже не было, но перегаром несло, да и пальто я помню. Вчера вечером за час до раненого военврача к нам вышли. Мы их во взвод Тимошенко определили.
— Понял, займусь этим немедленно, — кивнул политрук, когда старлей посмотрел на него.