- Тебе стоит сидеть спокойно, пока мы не натворили
непоправимого. Это действует магия любовного приворота,
заключенного в данный амулет. Сейчас я возьму его из твоей руки,
осторожно, чтобы не прикоснуться. Прикосновения активируют всю мощь
магии и отключают напрочь здравый смысл, оставляя только
чувственное желание. Заклинание не представляет для меня труда, а
вот амулет, использованный этой глупой адепткой, действительно
древний и оттого усиливающий и, возможно, искажающий первоначальную
магическую формулу. Я хочу, чтобы ты не смотрела мне в глаза, когда
начну произносить заклинание, и чтобы ты не касалась меня, когда
оцепенение уйдет, иначе это повлияет на весь процесс.
Мужчина забормотал слова магического отворота, и чары оцепенения
спали, но не смотреть на него я не могла. И хотя он опустил голову,
желание увидеть его серые глаза, серебристые сейчас, словно воды
реки на закате, ловящие последние лучи ушедшего за горизонт солнца,
было неодолимым. Руки сами тянулись зарыться пальцами в густые и
мягкие волнистые волосы, по цвету напоминающие червленое серебро.
Его губы нежные, чувственные, манящие привлекали меня так, как
никогда не привлекала самая вкусная в мире сладость. Хотелось
обхватить его всего, начиная от сильных рук, сжатых в кулаки,
напряженных плеч, натянувших на словно вылепленном из мрамора торсе
белую рубашку, спуститься дальше к узким бедрам, пройтись по
длинным ногам, обутым в высокие сапоги и обтянутым черными штанами,
сквозь которые явственно проступали мышцы заядлого наездника.
Хотелось впиться поцелуем в его шею, выглядывающую из выреза
расстёгнутой на две пуговицы рубашки. Кажется, именно я ее
расстегнула потому, что на бледной коже виднелись розоватые следы
от ногтей. Голос мужчины моей мечты набирал силу, заставляя
вздрагивать от сладостных мук сердце. Этот тембр волновал до
глубины души, извлекая на свет все потаенные желания. Я готова была
умереть на месте, лишь бы коснуться его, и только маленькая и очень
далекая часть охваченного любовным безумием сознания пыталась
сдержать рвущиеся к нему руки. Не понимаю, как смогла высидеть
минуту, прежде чем рванулась к нему и обняла за шею, потянувшись
губами с его губам. С каким-то глухим рычанием ректор опрокинул
меня на спину, прижав к полу одной рукой так, чтобы я не могла даже
попробовать подняться. Выкрикнув последнее завершающее заклинание
слово, он уронил голову мне на грудь и, шумно дыша, замер. Меня
охватила странная пустота, словно в мгновение ока заменившая весь
тот пожар любви, что пылал в душе еще секунду назад. Тяжесть его
головы давила на грудь, рождая там непонятное томление. Не тот
ураган неконтролируемых страстей, рожденных амулетом, а что-то
иное, непонятное, смутное, рожденное в глубине сердца и
заставляющее с томительной тоской сожалеть о невозможности
повторного поцелуя. Разум прочно взял контроль над чувствами.
Мужчина наконец поднял голову и взглянул мне в глаза с каким-то
томительным чувством, словно ожидая дальнейшего прыжка или попытки
сорвать поцелуй с его губ. Я же находилась в прострации, магия
эмоционально опустошила мою недавно обуреваемую дикими эмоциями
душу.