– Я сомневаюсь, что они когда-нибудь обидели и муху, – резко сказала Делия.
– Или обидят. В этом-то и печаль, Дилз! Дети наследуют грехи отцов так или иначе, по крайней мере в метафорическом смысле.
– Я допускаю это, Кармайн, но в данном случае, надо сказать, Ра и Руфус герои в подлинном смысле.
– Интересно, что они решили не производить потомства.
– Неизбежно для героев.
– Вот СМИ-то повеселятся на процессе.
Когда зазвонил телефон, Делия нахмурилась: «Только не Джесс, о, пожалуйста, пусть это будет не Джесс! Еще ничего не просочилось в медиа, так откуда же…»
Кармайн перевел внимание на окно, за которым наступали сумерки; несколько мощных огней на Лонг-Айленде светили через воды пролива – какой-нибудь ночной матч?
– Это Кори Маршалл, – сказала Делия, подходя и присаживаясь.
Кармайн удивленно уставился на нее.
– Зачем он звонил?
– Он сегодня на хозяйстве вместо Фернандо. Иви Рамсботтом днем совершила самоубийство.
– О господи! – Вскочив на ноги, Кармайн направился было к двери, затем передумал, остановился. – О господи!
– Сядь и выпей, Кармайн, – сказала Делия, держа в одной руке стакан, а в другой – бутылку с бурбоном. – До завтра ты ничего не сможешь сделать, у Кори все под контролем.
Он сделал глоток напитка, более крепкого, чем ему нравилось.
– Как ей это удалось?
– Сказала, что страшно устала и хочет спать. Ей как раз нашли подходящую по размеру кровать – перед этим она провела беспокойную ночь на неудобной, – так что никто не удивился. Где она спрятала бритвенное лезвие, никто не знает, потому что при полном обыске его при ней не нашли. Иви переоделась в ночную рубашку, залезла под одеяло и попросила, чтобы его подоткнули. Дежурная надзирательница сделала это, выключила верхний свет и села в углу почитать при настольной лампе. Иви под одеялом порезала себе оба запястья – надзирательница не заметила никакого движения. Потом она просто лежала, истекая кровью, без единого стона или вздоха, и умерла от кровопотери – должно быть, это так жутко. Видимо, книга у надзирательницы оказалась интересной: только через несколько часов, дочитав ее до конца, она подошла к кровати, проверить, что и как. К тому времени весь матрас пропитался кровью, и кровь стекала на пол. Потом такое началось… как ты можешь себе представить. Надзиратели не любят женщин-заключенных, говорят, это дурной знак.
– Для Иви определенно, – вздохнул Кармайн. – Она должна была так поступить, верно?
– Слишком горда, чтобы поступить иначе, – сказала Делия.
– И СМИ не получат своего судебного процесса.
– За что, я уверена, братья могут ее только благодарить. – Внезапно Делия воодушевилась. – Волосы! Бьюсь об заклад, лезвие было спрятано у нее в прическе: она пользовалась лаком, поэтому волосы держали форму – кто бы заметил? При обыске ищут шнурки, пояса, ремни.