Мотоцикл, рыча, мчался в западном направлении, и Уолтер Дженкинс зябко поежился, только не от студеного ветра, а от предвкушения. Через несколько миль он повернул к югу, но не поехал через туннель, прорубленный в Саут-Рок. Вместо этого он снова вильнул на запад, чтобы по широкой дуге обойти базальтовую громаду, затем съехал на боковую дорогу, проходящую большей частью мимо фруктовых садов. Посматривая на деревья, отягощенные крупными плодами, он остановил мотоцикл, совершил набег на ближайшее дерево и, закрыв глаза от удовольствия, с жадностью поглотил два яблока. Это было так вкусно! Затем снова пустился в путь, наслаждаясь прекрасным послевкусием идеально спелых фруктов, своей нежданной награды.
И вот он, неуклюже раскинувшийся одноэтажный дом, обитый белой вагонкой, в окружении ухоженных садов, где группами разбросаны столы и стулья. Вдоль фасада протянулась веранда, куда в хорошую погоду хозяева жилища, должно быть, выходят посидеть или полежать. «Харли-Дэвидсон» подъехал к открытым воротам, где путь ему преградила глубокая яма, поперек которой была положена стальная решетка из брусьев, чтобы не впускать лошадей, коров и овец.
Избегая ступать на веранду, Уолтер прокрался вокруг здания, нашел кухню, где у стола собрался ночной персонал, намереваясь выпить и закусить. Совершенно случайно он приехал в самое подходящее время. Как он скоро выяснил, в статье «Пост» писали правду: у каждого из обитателей имелись своя комната с ванной, а судя по количеству людей, собравшихся за кухонным столом, средний медперсонал был многочислен.
Уолтеру показалось, что он очутился во сне настолько лишенным формы, что ему не нашлось ни названия, ни предела. Этот сон погружал его в одну пару глаз за другой, и каждая представляла собой сдвоенную искру жизни, меркнущую и полностью сходящую на нет. И причиной тому был он, Уолтер, именно его руки лишали их жизни, именно его мозг жадно поглощал это зрелище подобно голодной собаке, лакающей из лужи крови.
Уолтер обходил комнату за комнатой.
Лишь спустя десять минут после того, как он завел свой мотоцикл и умчался прочь, держа теперь путь к Миллстоун-Бич, из частного дома престарелых стали раздаваться громкие крики. Ему потребовалась четверть часа, чтобы задушить троих прикованных к постели пациентов, младшему из которых был семьдесят один год, а старшему не хватило двух дней до девяноста.
Делия проснулась огорошенная, отчаянно отбиваясь, но умереть ей было не суждено. Я-Уолтер временно насытился, а у Джесс-Уолтера имелись на нее планы. Полоску герметизирующей клейкой ленты он уже наклеил вдоль ее рта, а руки безжалостно крепко связал за спиной. И прежде чем она успела сфокусировать зрение, глаза тоже оказались заклеены лентой. На ней была ночная рубашка, скромная, но женственная, из искусственного шелка, с завязками на рукавах и шее.