— Надеюсь, ты не пересказываешь все эти сказки Биллу Ашу?
— Он слишком занят расследованием убийства Андерсона и не принимает меня. — Лоуренс встал. — Мама была рада, что мы с тобой встретились.
— Правда? Она сильно изменилась?
— Нет. По крайней мере, мне так кажется. — Тут он заметил на комоде мой револьвер: я совсем забыл убрать эту штуку. — Зачем он тебе, замышляешь кого-то убить?
— Если я скажу «да», ты меня тоже пришьешь к делу мясного короля? Револьверы ведь и нужны для того, чтобы в основном пугать, а иногда и убивать — если ты на это способен.
Он подошел к комоду, взял револьвер и взвесил его на руке.
— Давай-ка поговорим о более приятном, — предложил я. — Расскажи мне про маму.
— Она все такая же. Оружия у нас в доме нет. Марти, это твой старый револьвер?
— Да.
— Наверняка побывал во многих переделках. Марти, а где твои благодарности?
— Не знаю. Где-нибудь да хранятся. А ты мечтаешь о наградах?
Он выдвинул ящик и положил туда револьвер.
— Марти, сделай одолжение, перестань разговаривать со мной, как с деревенским недоумком! Я же хочу стать хорошим полицейским — если не убьют. Если я выясню что-то интересное у водителя Ланде, я к тебе завтра вечерком забегу. Ты не против?
— Лоуренс, я не против. Но только держись подальше от этого мясника. Занимайся своим делом.
— У нас с тобой разные мнения относительно того, что является моим делом. Но я буду осторожен.
Я передернул плечами.
— Ну как знаешь. Если вдруг этот шутник снова предложит тебе бифштекс, тащи его сюда, коли сам не захочешь его навернуть.
— Мелкие взятки — сущее наказание для работников правоохранительных органов! — сказал он, поддразнивая меня.
— Это верно — бери только по-крупному! — Я подошел к письменному столу — удостовериться, что написанная мной предсмертная записка для Фло не красуется на самом видном месте. — Выпить не хочешь?
— Нет. Мне надо домой. Завтра занятия с утра.
Я проводил его до двери, и, прощаясь, он мне сказал:
— Оставь бутылку в покое, Марти. Поспи лучше.
— Ты считаешь себя достаточно взрослым, чтобы давать мне советы, малыш?
— Не обязательно быть взрослым, чтобы видеть, как ты вымотался. Пока!
Он ушел. На душе у меня было противно. Лоуренс, конечно, чудак, но чудак милый — серьезный, а не безмозглый, каким он мог бы показаться со стороны. Только такие наивные чудаки и страдают в жизни не меньше самых отъявленных сорвиголов. Просто бред какой-то — мой единственный сын приходит ко мне раз в кои то веки и единственное, о чем мы с ним можем поговорить, так это об убийствах и ограблениях. Надо бы потолковать с ним побольше — но о чем? Он мне почти совсем чужой. Это просто какое-то проклятие моей жизни — все свои пятьдесят с лишком лет я прожил среди чужих мне людей.