Спальня была обставлена современной мебелью с острыми углами, грозившими проткнуть мне бок. Я сел на низкий пуфик и распахнул плащ.
Наверное, у нас обоих на лицах возникло одинаковое выражение изумления. Она уставилась на мою окровавленную шею, а я на висящую над кроватью фотографию в рамочке: несколько юношей и девушек с автоматами в руках. Крепко сжимающая автомат девчушка с двумя косичками была некто иная, как Колетт.
Она выронила из рук башмаки Хэла, которые только что достала из стенного шкафа, и бросилась ко мне.
— Да вы ранены!
— Упал и ушиб голову, — ответил я, не отрывая взгляда от фотографии. — Это что, боевое оружие?
— Вам надо… — Она осеклась и проследила направление моего взгляда. — А, да, во время войны я была с «маки» — это подпольное движение Сопротивления во Франции. Снимайте пальто и рубашку.
— Да не беспокойтесь. Это просто кровоподтек.
— Глупости! Я обработаю рану. Я, кстати, преподаю основы первой помощи в вечерней школе. Раздевайтесь!
Повинуясь ей, я стянул с себя одежду и остался в одних штанах.
— А вы такой же крепыш, как мой муж, — сказала она. — Погодите, я уведу мальчишку из ванной. Вы точно не хотите обратиться к врачу?
— Не хочу.
— Тогда подождите.
Она выбежала из спальни, а я встал и подошел к фотографии поближе. Да, ребята не позировали перед объективом ради понта, так что сомнений не было: ребятки держали в руках свое личное оружие.
Колетт позвала меня, я вышел и столкнулся с мальчиком в синем халате. Он спросил:
— Тебе тоже приходится каждый вечер принимать ванну?
Я подмигнул ему, а он продолжал:
— Можешь поиграть с моей атомной подводной лодкой, если хочешь.
Колетт заставила меня нагнуться над ванной, умело промыла рану на голове и даже умудрилась выбрить пораненное место. Потом я воссел на унитаз, а она сняла с меня ботинки и носки и заклеила пластырем вздувшиеся мозоли на пальцах. Мне стало неловко.
Пока я мылся, Колетт принесла в ванную ботинки, носки, старую автомобильную куртку, плотную рубашку и штаны. Все подошло, и, одевшись, я почувствовал себя превосходно — впервые за многие часы. Вдобавок ко всему я даже наскоро побрился лезвием Хэла.
Когда я вышел из ванной, Колетт захлопала в ладоши.
— Ну, теперь вы точно заново родились! Выпейте бренди, а я пока приготовлю ужин.
— Мне надо идти — и позвонить! — завел я свою шарманку, отпивая бренди. Бренди оказался крепким и с отличным букетом.
— Да, забыла совсем. Вот деньги. Этого хватит? — Она вытащила из кармана джинсов четыре пятерки.
— Вполне. Я вышлю деньги и одежду, как только…
— Да не надо об этом беспокоиться. Вы точно не попали в беду? Вы можете остаться у нас, пока Хэл не вернется, — я посплю на кушетке в гостиной.