На какое-то время я оторопела.
А Майкл и не старался сдержать свою ехидную улыбку:
— Покажешь мне лофты?
— А, да, точно, лофты. Хорошо. Лофты. Идем? — Я почувствовала, как мои щеки стали пунцовыми.
Мы пошли через весь ресторан по направлению к бару, Майкл неожиданно коснулся моей поясницы — по сравнению с местом прикосновения казалось, что все остальное тело заледенело. Я краем глаза посмотрела на него. Он убрал руку в карман.
В баре Дрю пересчитывала бутылки с вином, а бармен раскладывал их на тиковую полку.
— Дрю? Майкл хочет посмотреть лофты. Можно ключ?
— Конечно.
Она достала связку, сняла с нее ключ, подходящий ко всем замкам, и отдала его мне. Дрю поспешно переводила взгляд с одного из нас на другого, в нем читалось удивление, даже беспокойство.
Я уверена, она заметила, что безупречно наложенный ей макияж размазался.
Через городскую площадь мы шли молча. Эмоции накалились до предела, меня словно вывернуло наизнанку, но меня это не пугало. Пока я показывала Майклу лофты, то ясно слышала, как между нами гудел электрический ток, мои чувства были на пределе. Несмотря на такую яркость переживаний, я заметила и кое-что новенькое. Впервые за долгое время я почувствовала себя… в безопасности.
Мы вышли в коридор, и я закрыла дверь последнего лофта, а потом повернулась к Майклу.
— Мне они оба понравились. Томас с Дрю могут сами выбрать.
Покачиваясь на пятках, он посмотрел на меня. Наши взгляды встретились на несколько секунд, которые показались мне часами, и Майкл протянул ко мне руку — наши пальцы разделяли всего несколько сантиметров.
— Ты уверен? — тихонько прошептала я.
— Оно не исчезнет, — также шепотом ответил Майкл. — Может, лучше к этому привыкнуть.
Подготовившись к удару током, я подала ему руку.
Это оказалось приятнее, чем по воспоминаниям.
Хорошо, что свет в коридоре был неяркий. Когда лампы замерцали, я не знала, куда отвести взгляд.
Майкл, казалось, был охвачен какой-то внутренней борьбой, на его лице читалась нерешительность. Я задрожала. Теперь электрический ток просто тихонько гудел, но все равно от нас так искрило, что мы, наверное, могли бы осветить все Южное полушарие.
— Прости, — тихо сказал Майкл. Его голос был полон раскаяния.
Я держала его за руку — она была теплой.
— За что? Ощущения непривычные, но ничего страшного я в этом не вижу.