— Это не… То есть мы не… У нас не… это.
— Прости. Зря я об этом подумала. — Она надрезала апельсин. — Мне показалось, что у вас довольно сильные чувства друг к другу. Я, наверное, ошиблась.
На столе я увидела держатель для бумажного полотенца в форме зайчика — сверху торчали уши, а сам рулон покоился на огромных лапах. Я оторвала полотенце, чтобы вытереть руки.
— Доктор Рукс, я извиняюсь, если доставила вам какие-то неудобства.
— Кэт. — Она улыбнулась и снова занялась апельсином. — Ничего страшного.
Она была такой классной, что я чуть было не задумалась о том, чтобы стать физиком. Чуть было.
За столом разразился спор.
— Бетмен круче всех. Никаких сверхъестественных способностей, чистая сила воли и желание бороться со злом. — Парень с дредами и теплым взглядом нанизал на вилку оладышек. На майке у него был какой-то гавайский принт. — Ему стоило только захотеть.
— Неубедительно, Дюн. Супермен, и без вопросов. Супермен. Разве кто может с ним сравниться? — Я никогда не видела такой огромной тарелки с омлетом, как у этого юноши с жесткими, торчащими во все стороны черными волосами и неоново-зеленым мелированием. Он поправил темные очки в толстой оправе. — Разве только если считать Людей Икс за одного человека, а не за целую команду…
— Ребята, — перебил их Майкл, заметив, что я смотрю на них. — Мне жутко неприятно прерывать вашу блестящую утреннюю дискуссию, но я хочу представить вам Эмерсон. Познакомься, это Нейт Ли и Дюн Га’аль.
— Привет.
Хорошо, что краска еще не сошла с моего лица после разговора с Кэт. Я чувствовала себя как на конкурсе красоты — на меня смотрели и оценивали.
У Нейта отвисла челюсть, и моему взору предстал отвратительный пожеванный омлет. Дюн передразнил Нейта, только у него во рту ничего не было. Но смотрели они не на меня, а куда-то мимо.
Что это с ними?
Услышав за спиной женский голос, я поняла.
— Так-так. Очень приятно познакомиться.
Я повернулась, чтобы посмотреть, кто так рано утром способен на подобный сарказм.
И увидела девушку с фотографии.
У меня сразу же возникла дилемма. Мне никак не удавалось придумать, за что ей можно дать пощечину.
А очень хотелось.
Ноги у нее были трехметровые. Худые, но с плавными линиями. Как по лекалу нарисованные. Лицо безупречное, словно над ним поработал один из лучших пластических хирургов, но у меня возникло такое ужасное ощущение, что у нее почти все было настоящее.
Или даже вообще все.
На ней были туфли на невозможно высоком каблуке и нереально короткая юбка, а голову венчали эксклюзивные солнечные очки, которые не дававшие ее темно-каштановым волосам падать на лицо.