Было около десяти. Мороз ослаб.
Вилер достал носовой платок и нащупал узелок, которым он обязал себя вспомнить о жене, хотя они запретили друг другу делать это. Он развязал его и поднес платок к носу. Он должен достичь цели, Эстер должна достичь ее. В следующие шесть часов он не хотел и думать о том, что было час назад и что будет еще через час, он имел право только на мгновенье. Не больше.
5
Два перевала преодолел гусар. Он ночевал в отдаленных хлевах, укрываясь сеном и старыми мешками и умываясь по утрам свежевыпавшим снегом. В деревнях он покупал хлеб и корм для коня. Дети недоверчиво оглядывали его, женщины таращили глаза. Иногда какая-нибудь подходила к нему и спрашивала: «Вы кого-нибудь ищете?»
— Деревню Баранген, — отвечал он.
— Никогда не слыхала.
— Она должна быть в этой стране. Я не пожалею времени, чтобы ее найти, — говорил всадник и вскакивал в седло.
Копыта цокали по деревенским переулкам, люди с любопытством открывали окна.
На другой день он снова приехал в какой-то городок и остановился у колодца, чтобы напоить своего коня. Пробегавшая мимо девочка посмотрела на него, теребя себя за косички.
— Ты знаешь деревню Баранген? — спросил гусар.
— Нет. Но вот он, верно, знает.
С соборной площади по каменной лестнице спускался монах; погруженный в чтение молитвенника, он не смотрел под ноги.
— Ваше преподобие…
Монах остановился.
— Да, сударь?
— Извините.
Монах, широколицый молодой человек, посмотрел на него сияющими глазами.
— Вы мне не мешаете. Я знаю наизусть то, что читаю.
— Я ищу деревню Баранген.
— Что надо вам в этой деревне?
— Это неважно. Вы знаете ее?
Монах рассмеялся.
— Это единственная деревня, которая не нуждается в священнике.
— Вы знаете ее? — нетерпеливо повторил всадник.
— Разумеется. Возьмите меня с собой. До монастыря идти пешком целый день, а на лошади пять часов езды. Вас хорошо примут в монастыре.
— А как мне добраться до деревни Баранген?
— Еще полдня пути, даже меньше. Я вам покажу.
Гусар одним махом поднял монаха на коня.
— Вам придется сидеть сзади. Это не очень удобно…
— Удобнее, чем идти пешком, — ответил монах.
Снег замел дороги, конь спотыкался под двойной тяжестью, грозя поскользнуться.
Гусар слез и взял поводья в руки.
— Сидите, — приказал он, когда монах тоже приготовился слезть.
Они двигались под ветками сосняка вверх по долине; время от времени деревья стряхивали свой снежный груз на тяжело ступавших путников.
Часа через два дорога снова стала ровной, снег перестал. Гусар остановился и снова сел в седло.
— Вы, наверно, устали? — посочувствовал молодой монах.