В гараже, наедине с мойщиком машины, он говорит «бензин» вместо «масло»; неважно, что Марлис здесь нет. Он получает то, что требуется.
В Базеле все по-другому.
Единственный раз за время путешествия, в Каннах, она сказала: «Идиот!», потому что вопреки ее предупреждению он въехал на дорогу с односторонним движением. Почему это так задело Виктора? Потом он ждет следующей оценки.
Она радуется поездке в Испанию.
В конце концов, она филолог-романист, и, если она иногда поправляет его французский, Виктору следует быть только благодарным.
В Авиньоне, пока она делает кое-какие покупки, он ждет в машине с открытым верхом, курит. У них есть время. Отпуск. Он курит, решает быть внимательным. Когда она наконец возвращается, он встречает ее, как кавалер: выходит из машины, открывает перед нею дверцу и говорит: «Я нашел твои очки. Они лежали под сиденьем». Марлис говорит: «Вот видишь!» — словно это он потерял ее солнечные очки, вторые в этой поездке. Марлис хотела купить другую пилочку для ногтей, но не нашла; зато купила босоножки, которые он находит забавными. Почему у нее плохое настроение? Ей всегда кажется, что Виктор вот-вот потеряет терпение. Как в Марселе. У нее полчемодана обуви, и он не понимает, почему с Марселя она все время носит только те туфли, что жмут. В его предложении поехать еще раз через Марсель вовсе нет иронии, но она этому не верит. Теперь у обоих плохое настроение.
Жаль, что ночи у больничной койки уже в прошлом.
То, что Манча находится не на север от Мадрида, как утверждала Марлис, знает всякий; тем не менее он еще раз заглянул в карту до того, как она вышла к завтраку. Не за тем, чтобы сказать об этом! Просто для собственной уверенности.
После его твердого обещания не мчаться они едут с открытым верхом. Все же есть разница, сидишь ты за рулем или рядом. В самом деле смешно, что он уже вообще никого не обгоняет (как между Каннами и Сен-Рафаэлем), а тащится позади любого грузовика; позднее он сам считает, что был невыносим.
Он ненавидит свое имя: Виктор, но ему и не нравится, что она называет его Виком, в особенности если это слышат люди за соседним столом.
Он считает, что Европа должна ввести и введет единую валюту; Марлис сомневается, но выслушивает его доводы и ничего не отвечает. Почему он раздражается? То, что он ее не убедил, еще не причина.
Она полностью выздоровела.
Когда она молчит, он сам себе ставит очередную оценку за поведение. Почему он сейчас говорит о спарже в Эльзасе (то есть опять о еде!), а не высматривает дорогу в Монпелье? Она надевает солнечные очки, говорит: «Здесь поворот на Лион!» — и, так как он молчит, добавляет: «Я думала, ты хочешь в Монпелье». Он опускает левую руку за окно машины, чтобы казаться непринужденным. Вскоре указатель: «Toutes les directions»